Духов день
Шрифт:
По ней ударили две другие.
— Пиво у Демьяна — моча мочой, — завёл светскую беседу Иван. — Зато кормят неплохо. И дёшево.
— И от кладбища близко, — вставил Ерёма. — Ходить недалеко.
— А вы тут нечисть пасёте, что ли? — сообразил я.
— Ну. Город у нас большой, народу много мрёт. Твари и лезут, на свежих-то покойников. Упыри, вурдалаки, прочая дрянь. Наш Орден присматривает.
— Что за Орден?
— Скрещенных мечей.
Снимать перчатку Иван не стал, не захотел светить ранг. Ну, объяснимо — не настолько близко мы пока знакомы. Я свою тоже не снимаю.
Скрещенных
— А ваш орден только по городской территории работает, что ли? За область — другие охотники отвечают?
— Это ты про хутор с водяным? — мрачно спросил Иван.
«С водяным». Ишь ты…
— Про него.
— Дурное место. Звали нас туда, да мы послали лесом. Как беду на себя накликать, от жадности неуёмной — так хуторяне всегда первые. Они и живут от людей особняком, чтобы не делиться ни с кем. Свои дворы, своё хозяйство, все друг другу родня. В деревнях да в городе только по осени и появляются — когда пора приходит парней женить и девок замуж выдавать. А до того сидят, носу не кажут. Среди зимы снега не выпросишь.
— В целом, характеристика исчерпывающая. Хуторян вы не любите — это я понял. А водяной тут при чём?
Парни переглянулись. Как мне показалось, смущенно.
— Так-то, наверняка, никто не знает… — пробормотал Иван.
— Да где ж не знает — если русалки уж сколько народу извели? Нешто у самих разума достало бы? Владимир! Ты там был, скажи. Похоже, что водяной руку приложил?
— Исключительно похоже. Я вам больше скажу — я сам к этому водяному руку приложил.
Ерёма аж отшатнулся.
— Да иди ты!
— Ну, не хочешь — не верь.
— А это ж какой ранг-то у тебя?
— Десятник.
— Так-то, солидно, — протянул Иван. — Да только — ты ведь один был? Без десятка?
— Один.
— И водяного одолел? В одиночку?
— Вот что, мужики. — Я поставил кружку на лавку. Поднявшись, крикнул в открытое окно кабака: — Ещё налей!.. Давайте так. Сперва вы мне рассказываете, что вам известно про водяного. Потом я — о том, что на хуторе было. Идёт?
Возражений не нашлось. О водяном я узнал следующее: тварь это чрезвычайно серьёзная. Условно говоря, тот же леший, только в воде. Все прочие водные твари подчиняются ему так же, как лесные — лешему. И уровень могущества примерно тот же. Даже, по слухам, локации ограничены одинаково: леший не может выйти из леса, водяной — из воды. Хотя в этом вопросе мнения расходились. Кто-то утверждал, что может, да ещё как. Просто приберегают твари это умение, попусту им не светят.
И ещё одна отличительная особенность: водяной — тварь хозяйственная и домовитая. Владеет, к примеру, в числе прочего стадами подводных коров. Это живое опровержение дарвиновской теории может пастись как под водой, так и на земле. Отличает подводных коров «комолость» — то есть, отсутствие рогов — и цвет. Коровы, принадлежащие водяному — либо красные, либо чёрные. Ни единого пятнышка. С обычными не спутаешь, в общем. Хотя скрещиваться с обычными они могут, в этом плане проблем никаких. Отличаются завидной производительностью
Тут охотники в показаниях разошлись. Иван сказал, что для заполучения подводной коровы вокруг неё нужно обойти с крестом и иконой. Ерёма утверждал, что достаточно капнуть на корову кровью с безымянного пальца. Сходились охотники в одном: хуторяне заимели себе такую корову. Однозначно. Этому вроде как есть свидетельства. Чем, натурально, привели в расстройство хозяина — водяного. И тот настропалил против хуторян русалок.
— Мы ж чего туда соваться и не хотели, — закончил Иван. — Как к нечисти лезть, так эти жмоты — первые. А как жареный петух в задницу клюнул, так бегут — помогите, заступнички! Да его превосходительству жалятся ещё.
— Тьфу, — согласился Ерёма.
Глава 5
Н-да. Мне атмосфера на хуторе тоже не сказать, чтобы понравилась. На помощь звал — ни одна сволочь не выглянула… Но в данный момент меня, как и парней, занимало другое. Я рассказал о поединке с выбравшимся из воды трансвеститом.
— Так вот запросто ты его заморозил? — уточнил Иван. — А после башку снёс — и всё?
Я развёл руками.
— А родий сколько получил?
— Восемь.
— Всего? — парни снова переглянулись.
— Не водяной это был, — уверенно сказал Ерёма. — Сын, может. Али ещё кто из родни…
— Чего? — к такому меня жизнь не готовила. — Твари, что — размножаются?
— А чего ж им не размножаться, коли причиндалы есть, — гоготнул Иван. — Знамо дело, плодятся не хуже нас. Тот, кого ты встретил — не сам водяной. А, верно, сын его али ещё кто — из молодых, неокрепших. Самому-то водяному — хрен бы ты так запросто башку снёс.
Ерёма покачал головой:
— Зря ты это, Владимир! Ох, зря. Теперь тебе не то, что к рекам да озёрам — к лужам на дороге подходить, и то с опаской придётся. Твари обид не прощают.
— В этом мы с ними солидарны, — усмехнулся я. — Из меня всепрощенец тоже паршивый.
Закончили мы посиделки настоящими друзьями. Меня заверили в том, что, ежели вдруг чего, то за мной — в огонь и в воду. Ну и в десяток, само собой разумеется.
Всё это было простыми словами. До тех пор, пока захмелевшие охотники не привели меня к своему пункту приёма костей. Там я сдал хуторской хабар и получил действительно несколько больше, чем в Поречье. А вот если бы пришёл один — у меня бы ничего не приняли.
— Это наш парень, — представил меня Иван. Ерёма хлопнул по плечу. — Мы за него отвечаем.
После такой протекции вопросов у приёмщика не нашлось.
Рядом с пунктом сдачи оказалось интересное архитектурное сооружение — навроде фонтана, только без воды. Назначение я понял сам, за секунду до того, как Иван взялся объяснять. Дно фонтана было испещрено Знаками.
— Рисуй, — сказал Иван, покончив с объяснениями.
— Серьёзно?
— А когда я вообще шучу? Ерём, я разве шутить умею?