Дуративное время
Шрифт:
– Мил человек, - позвал старик и сунул руку в карман, нашаривая талончик в городскую поликлинику.
– Поди сюда, что скажу.
Глава 4
1
Ватага старшеклассников, написавших сочинение про картошку, ввалилась в школьный буфет. Кто-то кривлялся, кого-то ломало, иные ржали - громче, чем обычно, ибо пребывали в некоторой растерянности после знакомства с аппаратом доктора Протокопова. Открывшееся давало им полное право кривляться, ломаться и ржать, и этим правом приходилось пользоваться преувеличенно и с оттенком неудовольствия.
Вожак, плосколицый верзила с белыми солеными кругами
– Небось, пироги пекли? студень варили? салаты готовили?
– спрашивала она.
Оказалось, что нет, посудомойка не сделала ни первого, ни второго, ни третьего.
– А я вас понимаю, - сказала нянечка.
– Готовишь, а они придут и все сожрут.
Выдержав паузу, она призналась:
– А я всю ночь не спала, сварила ведро студня. Разложила все на двенадцать тарелок. Самой бы все съесть, и не надо ни сосисок, ни колбасы.
Верзила обернулся к товарищам и тихо сказал:
– Берем в кольцо.
Собеседниц окружили, те смолкли.
– Галина Терентьевна, вас вызывают в поликлинику, - с наглым участием, еле сдерживая смех, предводитель молодежного крыла движения УМКА протянул перепуганной нянечке белый талон.
2
Круть, соблазнившаяся на собеседовании силовыми функциями, прохаживалась возле вокзала. Она - ей почему-то нравилось думать о себе в женском роде, хотя она была мужского - подыскивала себе кандидатов для бригады убойного реагирования.
Привокзальная площадь располагала к дальнему следованию. Круть побродила возле оружейного магазина, постояла у киоска с плакатом "Истина в блине", поглазела на другие необходимые в дороге товары.
Аппарат Протокопова не произвел на Круть большого впечатления. Все это она знала и раньше. И личные обстоятельства, которые предполагалось осознать через аппарат, уже давно устраивали Круть. Она и сама намеревалась вступить в какую-нибудь силовую группировку. Петру Клутычу отчаянно повезло, что он, Петр Клутыч, подвернулся первым. Круть моментально усвоила принцип, которым с ней поделился Петр Клутыч: найти себе подобного действительно нелегко. Зато найти глупее себя - сколько угодно. И случай не заставил себя ждать, на выходе из вокзала Круть стала свидетелем скандала, начало которого, к сожалению, было пропущено. Цветочница, немного увядшая дама, препиралась с мужчиной, владельцем дырявого рюкзака и носителем удивленных глаз.
Мужчина чего-то хотел и к этому желанному делу склонял цветочницу, но всему есть предел.
– Повесь себе на шишку, - рассвирепела торговка. Дальше она заговорила яснее, так как мужчина водил шалым взором туда-сюда и застенчиво лопотал. Совет собеседницы его не устроил.
– Товарищ милиционер! Товарищ милиционер! заберите его!
Круть отступила при виде товарища милиционера, который как раз проходил мимо, явленный в чине майора маленького роста. Не глядя, не спрашивая, майор злобно оскалился, схватил надоедалу за рукав и
– Заберите меня! Ну же, заберите меня!
– ломался и кривлялся задержанный, порываясь упасть на колени. Он поглядывал на метро, где, как известно, есть место, куда забирают.
– Пошел, пошел на хер, - защищался рукой милиционер.
– У меня без тебя бед хватает! Пошел отсюда, кому сказано!
И ушел. А незнакомец остался. Он страдал от неопределенности существования, но тут к нему приступила Круть, давно расплывшаяся в довольной улыбке:
– Братан!...
Обнимая мужчину за плечи, Круть проводила взглядом милиционера, который уже был далеко. Соблазнительная добыча ускользнула, ушла, как табор журавлей в небо. В руках попискивала синица. Круть сунула руку в карман и нашарила пачку талончиков.
3
Охранник выдвинул условие: делайте, что хотите, но форму он не снимет.
– Вам гораздо лучше в форме, - искренне успокоил его Барахтелов, потому что форма ему самому очень нравилась, и он хотел переговорить об этом с Балансировым или, на худой конец, с Петром Клутычем: пусть выпишут всем.
Смуглое руководство охранника, услышав, что есть возможность проникнуть в структуру, набирающую политический вес, немедленно вывело его из торгового зала и откомандировало в распоряжение УМКИ.
– Поэзжай, брат, - сказали ему.
– И про друзэй нэ забуд.
Тот уже поглядывал совсем спесиво, хотя в глубине души опасался, что не справится с поиском нужных людей. Где их искать, этих глупых?
"Глупые - это который бэз карзынка", - привычно решил он.
В метро, по пути в штаб-квартиру, его сдавили, стиснули, делясь подколенным чувством локтя. Охранник невольно прислушивался к происходящему, не в силах пошевелиться. Вокруг разворачивался всякий дискурс.
Сначала послышалось уютное курлыканье. Женский голос приговаривал:
– А вот, а вот, а вот.
Потом - неразборчивый диалог.
Громко:
– Где ты пузо видишь, дура?
"Жаль, что бэз карзынка", - подумал охранник.
4
Звездочет, удостоившийся крещения лично от майора Медовика, решил не искать от добра добра.
"Лучше троллейбуса ничего не придумали", - рассудил он.
Затаившись в салоне, навострив уши, он ловил обрывки бесед и невольно выбирал из них те, которые совпадали с его врожденным интересом к эзотерике и космогонии. Языческие корни, пущенные народонаселением в незапамятные времена, впечатляли звездочета и обнадеживали своей прочностью. Он уважительно думал: "Столько всего происходит в голове, что одному богу с этим никак не справиться".
Он взял на заметку непонятную бабоньку, которая разговаривала не то сама с собой, не то с кем-то в своей голове:
– У русских - бог, русский бог, а у бандитов - Иисус Христос.
Проталкиваясь к бабоньке, звездочет задержался, так как нечаянно свел чью-то мистику до уровня пожилой анатомии. Ему сделали жалобный выговор:
– Вы локтем уперлись мне в солнечное дыхание!
– Вот, вот, - засуетился звездочет, роясь в карманах.
– Именно! Вы-то нам и нужны...
5