Дурная кровь
Шрифт:
– Не хочу рисковать. Вдруг им понадобится помощь целителя? – тревога не унималась, она подчиняла себе все чувства, заставляя принимать не самые разумные решения. Тот же аргумент я высказала Псам, пытавшимся меня не выпускать.
Я покинула медблок в сопровождении Псов и Сета, который не пожелал оставлять меня без помощи коллеги. До уровня, где размещался импровизированный детский сад, мы добрались спустя четверть часа. За это время нападения не повторилось. Дети и присматривающая за ними вольнонаемная, вдова одного из сотрудников станции были возбуждены и обеспокоены. Они не понимали, что происходит.
В течение получаса, пока мы собирали детей, станция содрогнулась еще от трех ударов. Каждый раз завывала сирена, от которой вскоре хотелось заткнуть уши. Связь работала с перебоями, а после вообще пропала. Этот сектор был слишком уязвим для внешней атаки. Тревога никуда не делась. Она стала лишь сильнее.
– Нужно поторопиться, - заметила я, и тут же повернулась на звонкий голосок, выкрикивающий мое имя.
– Ильзя Джети! Вы пришли нас спасти? – ко мне подбежал светловолосый вихрь, в котором я узнала свою пятилетнюю пациентку Ками.
– Привет, детка. Собирайся. Мы уходим в безопасное место, - ласково сказала я девочке, беря ее на руки.
– Но мама меня не найдет, - расстроился ребенок.
– Ей скажут, где ты, - я автоматически схватила сумку с вещами девочки, и, не спуская ее с рук, направилась к выходу. Псы переносили по двое малышей. Старшие старались не отставать от нас ни на шаг. Маленькая процессия направилась к скоростному лифту, чтобы доставить нас в медсектор. На данный момент это было единственным безопасным местом, о котором я знала. Позже можно подумать о выделении для детского сада более просторного и удобного помещения.
На этот раз станция содрогнулась сильнее, видимо удар достиг своей цели и пробил нашу защиту. Воспитательница качнулась, едва не упав. Я поддержала ее плечом, подождав, пока та восстановит равновесие.
– Это было очень близко, - испуганно шепнула она.
– Осталось совсем немного, и вы сможете отдохнуть, - мой голос заглушил удар, заставивший стены и пол содрогнуться. Мы услышали натужный скрип металла сминаемого какой-то силой. А затем часть стены за нами и коридор, еще недавно ведущий в помещение детского сада, исчезли. Нас окатило горячим воздухом, а затем…
Ками завизжала, и я прижала ее головку к своему плечу, чтобы ребенок не видел надвигающуюся на нас лавину огня.
***
– Прямое попадание. Пострадали уровни четыре и пять, - доложил Дронг Клауду, после очередной атаки, вызвавшей сотрясение станции, - судя по мощности и направленности удара, нас атаковали оружием Аквилонского Союза. В километре от станции зафиксирована высадка вражеского десанта.
– Есть жертвы? – только очень наблюдательный человек смог бы услышать в тоне Пса напряжение.
– Выясняем. Я направил на пострадавшие уровни бригаду спасателей.
– Отправь группу захвата на место высадки десанта. Заодно выясни, почему был проигнорирован мой приказ об эвакуации детей вольнонаемных. Помнится, я отдал его два дня назад.
– Дан, пришли данные о состоянии пострадавших уровней. Стены и перекрытия деформированы. Датчики зафиксировали высокую температуру. Подозреваю, что это аквилонский смерч. И еще
– Что еще? – рыкнул Клауд.
– Дети были там. И с ними леора сент Рейн, - поколебавшись, добавил Дронг.
***
Мы побежали, чувствуя за спинами жар, стремительно подбирающийся к нам. Дети кричали, я закусила губу, чтобы не заплакать. Слишком хорошо понимала – нам не спастись, просто не успеем выбраться. Пламя догонит нас быстрее.
Псы среагировали первыми. Они резко остановились, передав детей старшим, а затем встали прямо на пути огня.
– Уходите, - бросил нам старший из них, и отвернулся.
Я подхватила одного из малышей, который норовил выскользнуть из рук девочки-подростка и побежала. Слезы застилали глаза при мысли, что эти люди только что добровольно пожертвовали собой ради нас. Я не знала, на что способны Псы, какова их реальная сила. Но огонь… Кто мог бы в нем выжить? Или его остановить?
Воспитательница бежала впереди меня и тоненько подвывала от страха. Сет старался не отставать. Я замыкала наш маленький отряд, на бегу нашептывая Ками какие-то успокаивающие глупости, а она тихонько всхлипывала у меня на руках. Мы бежали по коридору, и я закрывала за нами двери, каждый раз выстраивая преграду между нами и угрозой.
Снова раздался взрыв, и пол под ногами качнулся. Воспитательница упала, инстинктивно прижав к себе ребенка. Сет привалился спиной к стене, стараясь сохранить равновесие. Дети прижались к полу, стараясь прикрыться ручками отпадающих обломков. На нас дыхнуло прохладой и гарью, коридор разрушался на наших глазах, в проем, образовавшийся в одной из стене, начали проникать вооруженные люди. Странные, чужие, опасные. В защитных костюмах, полностью скрывавших их тела и лица, они направили оружие на нас, и я почувствовала, что сейчас произойдет что-то ужасное. Им не нужны заложники. Им нужны жертвы. Много жертв.
Я закричала не столько от страха, сколько от злости и отчаяния. Дети не заслужили такого конца, никто из нас его не заслужил. Первый выстрел огнем никого не задел, лишь прошелся в нескольких сантиметрах от моего лица. Я ждала боли от ожога, но ничего не произошло. Последующие выстрелы также никого из нас не коснулись. Огонь чужаков, будто встречая сопротивление, разливался по невидимому куполу, не причиняя никому из нас вреда.
Один из нападавших что-то со злостью выкрикнул, усиливая мощность. Я же… каждый целитель был способен создать что-то наподобие целительской защиты, которая в минуту угрозы способна прикрыть своего пациента и уберечь его от прямого удара. Слабый, не такой как у меня вышел теперь, способный прикрыть от удара дюжину человек.
Я смахнула кровь, появившуюся из носа. Виски пронзило резкой болью, а руки противно задрожали. Силы были на исходе.
– Всевидящие. Спасите и защитите! – я увидела краем глаза, как воспитательница осенила себя защитным знаком. Сет крепче прижал к себе малышей, а Ками у меня на руках всхлипнула и доверчиво прижалась покрепче. Я почувствовала, как часто бьется ее маленькое сердечко, а ее дыхание… и я почти захотела выпить это чистое дыхание и продолжать жить дальше. Потому что мои собственные жизненные силы стремительно меня покидали. На место ускользающего сознания пришли инстинкты.