Дурная привычка
Шрифт:
«Пластрон» — пустое окошко ввода пароля.
«Пластрон» — пусто.
«Пластрон» — пусто.
«Пластрон» — пусто.
«Пластрон» — пусто!
«Пластрон» — пусто!!!
ДА ЧТО Ж ТАКОЕ?!! В списке оставалось только два закодированных файла. Если бы я верил в Высшую силу, то перекрестился бы, прежде чем открыть очередной файл. Или совершил другой ритуал, предусмотренный религией. Но, поскольку я не принадлежал ни к одной конфессии, то я просто шумно выдохнул и кликнул курсором по следующей иконке.
«Пластрон» — «Enter». Компьютер зажужжал. На экране появилось окошко с надписью
Чувствуя, что приближаюсь к разрешению какой-то очень важной загадки, я встал и несколько раз обошел вокруг гостиной. Когда я вернулся к компьютеру, то на экране, вместо сообщений программы безопасности, было лицо улыбающегося Охотника, а под ним виртуальная кнопка «вход». Я навел мышь на кнопку и дважды кликнул по ней. Фотография Охотника сменилась текстом, начинающимся словами «Привет, Крохаль! Если ты читаешь сей документ, то смело можно сделать два заключения. Первое — ты не дурак. Второе — я умер. Оба этих факта имеют огромное значение для твоей дальнейшей судьбы».
Документ был довольно объемным, не только по количеству страниц, но и, самое главное, по важности содержащейся в нем информации. Чтение заняло около двух с половиной часов. За это время я несколько раз выходил в предбанник перекуривать, чтобы новости, почерпнутые из письма Охотника, улеглись в моей голове.
Наконец, дочитав до конца, я оторвался от монитора и крепко задумался. Все прочитанное, если было правдой конечно, в корне меняло мои представления о сложившейся в Зоне системе взаимоотношений. Кроме того, мне необходимо было принять решение, что делать дальше, после того как я стал обладателем взрывной информации. Просто так отмахнуться от нее было невозможно. Охотник, даже после своей кончины, умудрился преподать мне очередной урок. Учитель, с большой, нет, просто огромной буквы «У». Куда там Макаренко, с его «Педагогической поэмой»!
Я зашел в кухню и сварил себе кофе. Потом вышел в предбанник, взял сигарету и задумался. В такой позе и застал меня Серж утром. Гора окурков и пустая пачка из-под кофе навела его на мысль, что ночью я бодрствовал.
— Крохаль, что произошло? — Серж присел на низкую скамеечку рядом со мной.
— Я не спал всю ночь. Прочитал последнее письмо Охотника. — разговаривать сейчас мне не хотелось, поэтому тон ответа получился грубоватый. Поняв это, я решил немного смягчить его, ведь Серж в моих проблемах не виноват: — Не обижайся, просто, все очень серьезно.
— Я не обижаюсь, а что серьезно? — глаза Сержа засветились интересом.
— Все серьезно, — я поднялся. — Пошли завтракать, потом расскажу. Это, кстати, имеет к тебя непосредственное отношение.
Пока мы ели, Серж мужественно молчал, но было видно, что любопытство вот-вот прорвется наружу.
— Ну, так что с письмом? — Серж прихлебывал чай, пытаясь скрыть за кружкой охвативший его охотничий азарт.
— Серж, ты не обижайся, но я тебе не могу рассказать, что написал мне Охотник. — я отставил в сторону нетронутый чай и потянулся
Мы вышли в предбанник. Я затянулся и выпустил в потолок струю сизого дыма. Благодать!
— Ситуация складывается таким образом, что мне надо уходить в рейд, в который я не могу взять тебя отмычкой. — я посмотрел на Сержа. — Понимаешь?
— Нет, — Серж помотал головой. — Ты хочешь меня выгнать?
— Не выгнать, а отпустить. Это — две большие разницы.
— В таком случае, — Серж нахмурился и посмотрел на меня исподлобья, — никуда я не пойду, кроме, как с тобой. Раз я волен выбирать свой маршрут, то пусть он лежит рядом с твоим.
Честно сказать, такой ответ польстил моему самолюбию. Может, Серж и не тот, за кого себя выдает, но последние его слова прозвучали вполне искренне. Я понял, что мне зла он не замышляет. Понятно, что у него есть своя цель. Ну и пусть, она у каждого есть. А то, что многого он не договаривает, так что ж теперь? В Зоне каждый первый о чем-то помалкивает. Однако, я счел своим долгом честно предупредить Сержа о возможных опасностях.
— Ты не понимаешь, — я докурил и затушил бычок в банке из-под консервированных томатов. — Вернуться из этой ходки шансов практически нет. Фактически — это билет в один конец. Причем, удачей будет, если конец случится скорый и безболезненный, но я бы на это не рассчитывал.
— Ну, — Серж философски развел руками, — чему быть — того не миновать. Я с тобой хочу. Один вопрос: куда пойдем?
— Серж, ничего личного, но маршрута ты не узнаешь. Это не от недоверия. Это — просто вопрос безопасности. Помнится, ты говорил, что хочешь до Монолита дойти? Считай, что туда и отправимся.
При упоминании о кристалле, Серж напрягся, и по лицу его скользнула тень недоумения. Казалось, что такого ответа он не ждал. Я помолчал, давая ему возможность обдумать сказанное, а потом продолжил:
— У тебя есть сутки, чтобы принять обдуманное решение. Если скажешь «нет», я не обижусь. Пойдешь обратно в бар. Кузя тебя примет с распростертыми объятиями. Я ему черкану пару строк. Скажешь «да», пути назад у тебя не будет. Придется идти со мной до конца. Так что — думай. А я, пока, пойду собираться — готовиться. С вопросами, если они к делу не относятся, ко мне не приставай. Все, вперед.
Я поднялся и прошел в комнату. Серж остался сидеть на скамейке, подперев голову руками.
За целый день Серж не обмолвился со мной и парой слов, что было на него категорически не похоже. Но мне это не мешало — в связи с резко изменившимися планами набежала куча неотложных дел.
В первую очередь, я перегнал на флешку часть письма Охотника. Потом закачал туда же свою карту Зоны и данные о «пульсирующих» аномалиях. Потом уничтожил все записи на компьютере, оставив резервную копию наиболее важной информации на оптическом диске. Сам диск я спрятал в тайник. Все, вроде. Если кто и заберется в бункер в мое отсутствие, то вряд ли найдет что-то ценное. Флешку с копиями я намеривался взять с собой. На всякий случай, я установил на не программку, которая, при стечении определенных обстоятельств, должна была превратить носитель ценной информации в бесполезный кусок пластика с микросхемами внутри.