Дурные намерения
Шрифт:
Он вспомнил про почтальона, поставил пакет на пол и спустился к почтовым ящикам. Внутри лежала квитанция и что-то ещё. Он пошарил рукой. Это был листок бумаги, на котором стройным рядком выстроились фигурки, нарисованные ручкой. Мальчик улыбнулся, забрал квитанцию, а листок спрятал в карман шорт.
Ему не терпелось прочитать шифр, который был написан на листочке, но в первую очередь надо было помочь маме. В виду того, что кухня у них была маленькой, холодильник стоял в коридоре, и мальчик убрал в него всё, кроме чипсов.
Мама продолжала разговаривать по телефону:
– Что отец делает?.. Что?.. Внука ждёт?.. А меня он не ждёт?
Некоторое время мама слушала бабушку, потом сказала:
– Ладно, мам. Ребёнок с магазина вернулся. Если что-то изменится, мы в пятницу созвонимся. Всё…Целую…. Ага, пока.
– Всё купил? – спросила мама, когда он зашёл на кухню. Она положила телефон на подоконник и продолжила лепить пельмени.
– Задание выполнено, – ответил мальчик, убирая купленный пакет в пакет с пакетами. Он раскрыл пачку чипсов и отправил пару кусочков себе в рот.
– Артюш, помой руки, – попросила мама. – Ты мне будешь помогать лепить?
– Буду.
Артур, пошёл в ванную комнату и закрыл за собой дверь. Включив воду, он достал листочек из кармана. Это был шифр. Шифр, который знали только он и девочка, которая жила в доме по соседству. Девочку звали Ира, и она была на полтора года младше Артура. Они уже восемь месяцев дружили, встречались и гуляли вместе. Но за ручки не держались. Они, конечно, переписывались в Whatsapp’е и были подписаны друг у друга в Instagram’е, но тайные послания передавали посредством зашифрованных записок, чтобы ни родители, ни соседские ребята и никто в школе не узнал об их настоящих отношениях. А ФСБ и ЦРУ, которые, как он знал, читают переписки в Whatsapp’е и просматривают все посты в Instagram’е, незачем знать то, о чём они с Ирой переписываются.
Шифр они с девочкой придумали вместе, и у Артура в тетрадке была записана расшифровка. Сейчас расшифровка была недоступна, т.к. тетрадка лежала в комнате, в его столе, но он помнил знаки. Не наизусть, но прочитать послание смог.
На листочке было написано: «В лесу за гаражом в 19 часов».
Только число девятнадцать было написано понятными всем римскими цифрами. Остальное же мог прочитать только Артур. На лице мальчика блуждала улыбка. Ира была хорошей девочкой, она не ябедничала и не задавалась. Она была худенькой, светленькой, в веснушках, с выразительными глазами, маленьким ротиком и носиком пуговкой. И говорить они могли обо всём на свете. А обо всём на свете даже с мамой не поговоришь. И вот они встретятся сегодня вечером, когда ещё не успеет стемнеть, погуляют по леску рядом с их домами часиков до девяти. И это будет хорошее времяпрепровождение.
Артур прочитал ещё раз послание, порвал бумажку на мелкие кусочки и смыл их в унитазе. Он ещё не знал термин «конспирация», но уже понимал его значение. Убедился в том, что ни один из кусочков бумаги не плавает на поверхности воды, и тщательно, с мылом, вымыл руки, осторожно мыля левую руку, на которой был дугообразный шрам от ожога. Артур не помнил, но мама говорила, что он, когда был маленьким засунул медную проволоку обоими концами в розетку, держа её в руке. Шрам давно затянулся, но трогать его было не приятно.
Зайдя на кухню, он взял ещё несколько кусочков чипсов и положил себе в рот.
– А маме предложить, – сказала мама.
Артур взял пачку с чипсами и протянул маме.
– У меня руки в муке, – улыбнулась мама и приоткрыла рот.
Артур достал несколько чипсинок и положил их маме в рот. Она прожевала их и поблагодарила сына. Он взял ещё несколько кусочков и, отложив упаковку, сел за стол и тоже начал лепить пельмени. Ему нравился процесс лепки, но ещё больше ему нравился процесс поглощения пельменей. Мама любила их есть со сметаной, Артур же предпочитал их кушать с майонезом.
– Мам?
– Что, сынок?
– Ты с бабушкой разговаривала?
– Да.
– Они с дедушкой нас ждут?
– Ждут.
– А папа не звонил?
– Нет пока. Но мы сейчас долепим пельмешки, и я сама ему перезвоню.
Артур обожал свою мамочку, она у него была лучше всех. Конечно, она много работала, а дома либо что-то готовила на кухне, либо с кем-то переписывалась по телефону, но мальчик не чувствовал, что предоставлен сам себе. У него было всё, что ему было нужно. К тому же, мама постоянно разрешала играть в компьютер, плейстейшн или планшет. Тем более, если сделаны уроки (когда их надо было делать).
С папой они перестали жить, когда Артуру ещё не исполнилось и десяти лет, почти два года назад. Артур переживал по этому поводу, и спрашивал у мамы, почему они уехали от папы. Мама отвечала уклончиво, но всегда говорила, что они в любой момент могут встретиться с папой, когда Артур захочет. В итоге это «в любой момент» оказалось понятием очень и очень приблизительным.
Однажды он задал этот вопрос отцу, на что тот ответил, что им с мамой надо немножко пожить отдельно, что у него много работы и что он будет часто уезжать из города. Артур тогда только кивнул, но он не понимал, как большой объём работы вяжется с тем, что папа живёт отдельно. И тем более не понимал, как надолго затянется это «немножко».
Переехав с мамой на другой конец города, в однокомнатную квартиру, Артур скучал по папе месяцев восемь, иногда даже плакал, но так, чтобы мама не видела. А потом он решил, что в этом районе ему нравится жить больше, чем в предыдущем. Здесь у него было больше друзей, и школа ему нравилась больше, и с девочкой он подружился. Пускай их отношения и были тайными. В конце концов, папа стал дарить больше подарков: та же плейстейшн, например, или планшет. Galaxy Tab. Круче, чем у всех его знакомых.
– Сынок, долепишь пельмешки, я папе позвоню, – сказала мама, вставая из-за стола.
– Конечно.
Фарша оставалось немного, в отличие от теста, поэтому Артуру осталось слепить десять-двенадцать пельменей. Мама же их налепила целую кучу. Она их наморозит, и они смогут ими, периодически, ужинать.
Мама вымыла руки и вытерла их полотенцем. Выбрав нужного абонента среди контактов, она поднесла телефон к уху, и некоторое время ждала, пока ей ответят. Артур слов не понял, но услышал мужской бас. Папа.