Душегуб
Шрифт:
После того, как все карты были выложены на стол, азиатка настояла на посещении последнего ложа блудницы. И вот мы здесь, на кладбище в окружении ворон. В стороне стоят двое: молодой парнишка из полиции Сэм, славный малый, и несчастная Кейт, недавно потерявшая дядю. Они либо нас не видят, либо игнорируют. Им, если я не ошибаюсь, больше интересны могилы Винчи и Алиес…
— Слышали про маньяка? — разбавил я монотонное молчание.
— Убийца детей? Слышала.
— Те двое стоят над его могилой. Убили той ночью.
— Замечательно, — без
— Она с Душегубом и расправилась. Правда, пришлось и от неё избавиться: совсем обезумела. Лежит по соседству с маньяком.
Азиатка помолчала, думая о своём, я не стал вмешиваться, наблюдая за Сэмом и Кейт. Потом Юрико произнесла негромко, но твёрдо:
— Займитесь памятником для неё.
— Для Брюлли?
— Нет, для той женщины, что наказала детоубийцу. Напомню, что пользование услугами проституки тоже считается преступлением. Искупите свою вину.
Полегчало-то как. Сколько меня кормили слухами, что за это и расстрелять могут.
— Конечно, сделаю, — с готовностью отчеканил я.
— Можете идти, Николай.
Это уж я с удовольствием.
Я вращаю кубик рубика с таким остервенением, будто от приложенной силы он быстрее соберётся. И соберётся вообще. Красный, зелёный, синий, чтоб эти квадратики! Мне уже абсолютно всё равно, насколько кривым выйдет результат, я просто не знаю более подходящей безделушки, в которую можно направить прущую энергию.
С приходом темноты я доковылял до больницы ещё раз, доказательств страшных слов из дневника Освальда не нашёл. Результаты исследований сейчас должны быть у фельдшера. Почему же он не сказал? Что за кретинские родители привили ему такую глупость?
Фразы со страниц из тайника всё крутятся, крутятся, крутятся, крутятся… крутятся в такт с частями пёстрой игрушкой, резонируют и взрывают мне мозг! Руки трясутся, напоминают, почему я в своё время не смог стать хирургом.
Дневник… иррациональная ненависть к нему чуть не приказала мне уничтожить важнейшую улику. Ничтожные листочки…
Идиот! Идиот! Хоть ты прав, хоть ошибаешься, ты всё равно остаёшься идиотом, Освальд!
И тут входит Юрико. Переполняющее желание всё пересказать раздавило необходимость тратить время на отчитывание коллеги. Она молча протянула мне очки, словно ничего и не произошло. Схватив их, я из всего массива информации выдал самый бессмысленный вопрос:
— Ты знаешь, что Освальд направился в Сакра Ципион, в Центр Медицины Нового Мира?
— Нет, — вопрос даже японке не дал шанса сохранить невозмутимость.
— Я опросил шерифа, но тот не смог сказать, куда направился фельдшер. Более того, выяснилось, что раньше он никогда не уезжал так надолго и без объяснений. Эти записи, — я потряс в воздухе дневником доктора, — поясняют, что он отправился в столицу.
Юрико уточнила:
— Ты всё изучил?
— Да, — швырнул я бумаги
— По порядку, если можно.
Я замер в центре помещения, подняв руки и раскрыв рот. Чёрт, а что же было с самого начала… Как трудно всё так просто объяснить…
— В общем, оказывается, ещё во время обучения в институте при ЦМНМ он провёл собственные исследования Немаина и лекарства и сделал смелое утверждение, что лечение им низкоэффективно. Но за неимением доказательств его слова просто не восприняли всерьёз, так здесь сказано.
— А в чём именно заключается низкая эффективность лекарства? — по делу спросила Юрико.
— Как у вас с биохимией?
— Разъясните попроще, — немного пристыжено ответила она.
— Хорошо, тогда смотри: считалось, что бактерии, при введении в кровь лекарства, погибают, но Освальд предположил, что они часть из них вполне способна выжить в форме споры. Впоследствии бактерия возвращается к активной жизни, на что ей требуется чуть больше двадцати лет! Понимаешь?
— Люди в Сакра Ципионе по-прежнему больны?
— Как и люди в Гаваре! — взмахнул я руками от переизбытка чувств, — Через год или два Немаин снова появится в столице, а здесь, с учётом того, что болезнь уже адаптировалась к лекарству, ждать стоит не двадцать лет, а много меньше! Освальд собрал образцы крови жителей, в которой можно найти хорошо различимые споры Немаина, ему потребовалось найти человека со слабым иммунитетом!
— Постой, Оскар, — взмахнула головой Юрико и остановила меня вытянутой рукой, — раз, как ты говоришь, бактерии адаптировались, то значит, что это те же самые, что появились в столице?
— Точно! Человек переехал сюда из Сакра Ципиона и, в связи со слабым здоровьем, болезнь вернулась гораздо раньше! Вскоре по всей Европе начнут вспыхивать очаги там, куда попали эмигранты из Сакра Ципиона! И он всё это знал! Освальд всё это знал, кроме, собственно, источника… Надо выяснить, кто попал в Гавару из столицы…
Юрико как-то странно сверкнула глазами. Затем тяжело вздохнула и перевела взгляд на окно.
— Это проститутка Брюлли, — сказала она. — Я нашла Петра Романова, он сказал, что Брюлли прибыла из Ципиона.
— Как ты говоришь? Ты нашла Романова?
— Именно.
— И ты выяснила её настоящее имя? — кивок стал мне ответом. — Хильда?
— Забыл про Роксану Хэллуэйн. Она принесла с собой заразу.
Дальше не догадался бы только умалишённый:
— Смитсон изменял жене… конечно, с кем же, кроме проститутки? Половой контакт не при чём, просто он попал к ней в тот самый момент, когда вернулась болезнь. Он и Артур, они же всё время ходили вместе.