Душегуб
Шрифт:
А на следующий день, прямо с утра, Нексину позвонил и сам Баскин. Он был очень любезен и поздравил Нексина. «Алексей Иванович, – сказал он, – ты был просто великолепен… Себе представить не можешь, как все наши были удивлены твоим появлением на экране, а многие просто завидовали тому, как предстал в новом амплуа… Ведь чего греха таить, многие тебя уже хоронили… Я доволен, что все получилось, тебя снова увидели, знают, где ты, знают, что занялся серьезным бизнесом. Думаю, ты это теперь и сам начал понимать… Слушай, но ведь это нужно как-то отметить?..» – «Буду только счастлив увидеть тебя, – ответил Нексин, стараясь придать голосу как можно более радушия. – Приезжай, посидим, поговорим, если хочешь, организую охоту. Есть здесь один старик – большой, говорят, мастер по этому делу, а ты, как знаю, большой любитель». Баскин в ответ даже защелкал языком от восторга и сказал, что ради этого непременно приедет в ближайший выходной.
Когда Нексин
– Изумительно! – сняв салфетку, сказал Нексин, вперив глаза в кусок торта. Вдохнул запах горячего кофе и добавил: – Чудесно!.. Нина Викторовна, вы меня балуете. Признаться, я даже не припоминаю, чтобы где-то пробовал что-то подобное.
Борец зарделась от похвалы:
– Спасибо, Алексей Иванович, для хорошего человека и готовить приятно.
В ее ответе было и лукавство, и правда. Она лезла из кожи вон, стараясь угодить новому директору, и у нее это получалось. Даже дома, после работы, все свободное время по вечерам что-то изобретала, пропадая на кухне, чем вызывала недовольство и даже ревность мужа, работавшего трактористом в лесхозе. Но она, как безусловный лидер в семье, а ее авторитет в семье был прежде всего связан с занимаемой в лесхозе важной должностью, которую нельзя было потерять, спокойно отвечала мужу, что так надо, либо вообще оставляла его эмоции без внимания, делая свое. О ней на селе любили сказать, что «в ее семье не как должно быть – муж-голова всем правит, а как у рыб или птиц – хвост рулит…». Выслушав приятные слова Нексина, она сказала:
– Александра из столовой просила передать, что сегодня может приготовить блюда из мяса или рыбы. Свинину закупили только вчера у местного фермера, а рыба мороженая. На гарнир предлагается картофель, гречка, рис.
Нексин проглотил кусок торта, отпил кофе и, облизываясь, как кот, не скрывая удовольствия от провалившегося в него сытного торта и чувства комфорта от приятного чертовски, как оказывается, положения в новой должности директора лесхоза в этом не таком уж и плохом местечке под названием Залесье, сказал:
– Попросите Александру, чтобы сделала отбивную и к ней жареный картофель, такой, знаете ли, с корочкой. Этого будет достаточно. Ну и, как обычно, салат из овощей, а из напитков – морс клюквенный, мне он очень понравился.
В столовой лесхоза Нексин успел пообедать несколько раз в общее время. Так случилось – он сам себя потом винил в этом, – хотел продемонстрировать, что со всеми заодно, свой человек, разделяющий с коллективом не только работу, но и «общую чашу». Хватило показухи ненадолго. Не нравилось Нексину ни то, что все, словно сговорившись, оглядывались на него, так что он, поднося ложку ко рту, всякий раз испытывал дискомфорт; ни общая атмосфера шума и разговоров, общающихся между собой людей, а главное – их спецовки и разные несъедобные запахи, кружившие в воздухе вместе с запахами еды. Он, как бы между прочим, сказал об этом Борец. Буквально на следующий день все изменилось. Борец зашла к нему в кабинет вместе с заведующей столовой, она же повар Саша. К ней все так и обращались: «Саша» или «Александра» – кому как нравилось. По возрасту Нексин ее определил сначала в свои ровесники, может, чуть моложе; но позже, по документам из личного дела, узнал, к удивлению, что она немного старше его. Она действительно выглядела моложе потому, может быть, что постоянно была занята, двигалась, отличалась хорошими физическими данными; была стройна, изящно сложена, у нее были по-девичьи острые груди, а прическу носила короткую, как у подростков, с крашенными под серебро волосами, так что было трудно определить их настоящий цвет. Самым интересным в ней были замечательные глаза: большие, широко распахнутые серо-голубые, как будто кукольные. Но, приглядевшись ближе, первое впечатление менялось, становилось понятно, что оно обманчиво: глаза были с налетом грусти и какой-то (только это и выдавало ее
Они познакомились. Борец тут же стала извиняться за прежние неудобства по столовой, а Саша, словно знала Нексина очень давно, без обиняков, предложила ему приходить после того, как официальное время обеда заканчивалось, она закрывает столовую, тогда зал бывает пуст. К сожалению, сказала она, в проекте столовой почему-то не было предусмотрено отдельное помещение для руководства, и Нексин может обедать один, когда столовая закрыта. Кроме нее и ее помощницы, занятой на кухне, в это время там никого нет. Нексин, выслушав ее, ответил, что ему такой вариант подходит. На том и условились. Александра, собираясь уходить, на пороге, остановилась и вдруг сказала:
– У меня есть для вас и другое предложение.
– Какое? – спросил Нексин.
– Раньше я работала в городе в столовой одного завода, так я готовила руководству отдельно. Могу и вам отдельно готовить, только заранее предупреждайте.
– О-о! – протянул Нексин. – Это будет и вовсе прекрасно.
Так, время обеденного перерыва, а вернее, уже послеобеденное время, для Нексина стало настолько приятной паузой, прерывавшей скучноватое течение рабочего дня, что он ждал с нетерпением, когда же стрелки часов покажут четырнадцать ноль-ноль. Тогда он, успев проголодаться, желая сменить обстановку, связанную с постоянным общением по производственным вопросам, на другую, расслабляющую, гораздо более приятную, уходил в столовую, где его ожидала Александра.
Она стояла обычно у красиво сервированного стола; потом, встретив директора и принеся из кухни лично все блюда, скромно уходила в сторону и, как в хорошем ресторане, следила за тем, чтобы предупредить какие-то желания своего клиента. В Залесье она жила три года. Приехав из города, устроилась поваром с испытательным сроком, но очень быстро все отметили ее вкусную и добротную стряпню, и она осталась работать. О ней мало что знали, она некоторое время жила одна, снимая комнату, и многие сильно удивлялись, что такая симпатичная и привлекательная молодая женщина выбрала сельскую глубинку, где возможность найти мужа была ничтожна мала, потому что здесь все мужское население было или женато, или будущие женихи только подрастали и еще ходили в школу. Но потом оказалось, что у нее есть сын, она вскоре привезла в Залесье маленького мальчика Мишу, воспитывала его одна. Лесхоз со временем смог ей выделить небольшой пустовавший дом. Разное о ней иногда говорили, ходили злые слухи, что она раньше, работая на рыбацких судах, которые по полгода находились в море, была общей женой для всей команды. Так ли это было или нет, но в Залесье за нею ничего предосудительного не наблюдалось, напротив, Александра была примерной матерью, а весь ее образ жизни давал право некоторым из местных мужей, которые были не прочь завести роман на стороне, пытались добиться ее благосклонности, но без успеха, утверждать, что она сущая фурия и феминистка. Нексин успел услышать о ней и то и другое, однако не придавал внимания досужим разговорам, видя перед собой не очень словоохотливую женщину, к которой, несмотря на всю привлекательность, не мог испытывать никаких чувств, кроме симпатии, поскольку у него была Елена Аркадьевна.
Отобедав, Нексин поблагодарил Александру и спросил, не может ли она сделать такой же обед в пятницу, но для двоих, он ждет из города приятеля.
– Отчего нет? – сказала Александра первый раз за все время улыбнувшись. – Готовить на несколько человек даже проще, чем на одного, тем более для друзей. – Последние слова она произнесла с тоской в голосе, Нексину показалось – даже завистью. Он подумал о том, что она действительно очень интересная женщина и почему-то одна; у нее, конечно, есть ребенок, который занимает много времени и сил, наполняя ее жизнь, как матери, но дети не могут заменить мужчину для женщины. Нексин невольно сравнил ее с собой. Он был в данный момент тоже один, но это было другое одиночество, временное, в чем-то даже приятное, потому что было вовсе и не одиночеством, а временной разлукой. Уже совсем скоро, на следующей неделе, он собирался в город по рабочим делам, но главное – навестить Лену, встретиться с любимым человеком, и от того его одиночество казалось даже слаще. Нексин из праздного любопытства, но голосом серьезным, деловым обратился к ней с вопросом:
– Александра, скажите, пожалуйста, а как вам здесь работается и живется, ведь вы, насколько знаю, в лесхозе не так давно? Может быть, есть какие-то проблемы, я все же директор, чем смогу – помогу.
– Спасибо. Работа нравится. Я уже привыкла к Залесью, его жителям, они здесь интересные, нравится мне и здешняя природа. Так что все хорошо.
– Н-н… – Да уж! – протянул многозначительно Нексин. – Я-то ведь только приехал, мало кого знаю, но народ здешний мне тоже успел приглянуться.