Душехранитель
Шрифт:
Саша стоял рядом и по-прежнему не пытался помочь своей спутнице. Ренате захотелось кричать, топать ногами, но внезапно она ощутила, что боль затихает. А цыганка — странная, не похожая на других: опрятная, в многослойной, но чистой одежде, выстиранном длинном переднике, яркой новой косынке на полуседых волосах — деловито ухватила беднягу за руку. Глядя Ренате в глаза, она ласково поглаживала ее ладонь, и боль отступала, отступала… Девушке вспомнился старый романтический фильм про Будулая. Ведь там были такие же неправдоподобные
— Слушай сюда, милая! Был у тебя прежде король трефовый, красавец из красавцев. Бросила ты его, моя золотая, и правильно сделала: не пара он тебе был до поры до времени. А пары у тебя нет и никогда не будет — одинокая ты, не обижайся... И парня твоего вижу, вот он стоит, — тут она повернулась к телохранителю: — А ну, дай мне и твою руку!
Рената потрогала языком зуб и десну. Почти не болит. Надо же!
Саша усмехнулся, но протянул цыганке ладонь, покрытую следами заживших ожогов. С чего это, интересно, она взяла, что телохранитель — Ренатин парень?
— Ой, сокол ты мой ясный, жизнь у тебя тяжелая, скверная! — покачала головой цыганка, так же, как и у девушки, поглаживая ладонь Саши, но при этом уставившись ему в глаза. — Нет тебе покоя во веки вечные. Родину свою ты потерял, себя найти и собрать никак не можешь... Много ты на плечи свои поднял, ой много… Хорошая у тебя рука, да вот только, как и у нее, золотой моей красавицы, одинокая...
— Что же, проклятье на нас обоих, получается? — спросила Рената.
— Не я это, про проклятье-то, сказала — ты сама!
— Надо же! — заметно оживившись, девушка незаметно для цыганки подмигнула телохранителю, который был странно серьезен и внимателен. — Встретились, выходит, два проклятых одиночества? Король и дама в казенном доме при пиковом «интересе»?
— А ты не смейся, красавица! — гадалке и смотреть в ее сторону было не нужно, чтобы почуять иронию. — Не встретились вы, мои хорошие. Вместе вы сейчас, как и всегда, а все ж порознь. И друг другу вы не пара, и пары для вас нет. Судьба у вас иначе сложиться должна. Ты слушай его, золотая, всегда слушай, он тебе дело толкует. От тебя здесь многое зависит, хоть и думаешь ты, что ничего.
— Так что же делать мне? — продолжала веселиться Рената, гадая, как же на самом деле ко всему этому относится Саша. По крайней мере, невольные свидетели из очереди смотрели на цыганку осуждающе, а на ее «жертв» — удивленно: почему, мол, они ее к себе подпустили?
— Тебе лучше знать, рыбонька моя золотая... Человек, когда он один на этом свете, либо душой получшеет, либо не вынесет одиночества... И другими вы станете, когда ваше одиночество вас очистит. Вместе будете. Рука его так говорит. И твоя, золотая... Если вытерпишь, если не сорвешься… — тут она увидела, что Рената снова хочет дать ей денег, и подскочила: — Говорила же, что ничего за это не возьму! Думаешь,
И, увидев двух милиционеров, цыганка поспешила исчезнуть. Рената поинтересовалась:
— Ты ей поверил?
— Мы позже обо всем этом поговорим, — будничным голосом откликнулся Саша. — Идем, подошла наша очередь. Тебе ведь стало лучше?
Они вошли в кабинку. Телохранитель зажал трубку между щекой и плечом, взял Ренату за локоть, а свободной рукой набрал номер. В Новосибирске было уже около восьми часов вечера.
На том конце к аппарату подошли быстро.
— Слушаю вас! — ответил мужской голос.
Саша подтянул Ренату еще ближе к себе и приложил трубку к ее уху, вопросительно двинув бровями.
— Я слушаю, говорите!
Девушка остолбенела и, широко раскрыв глаза, отрицательно покачала головой. Телохранитель выпустил ее и коротким шлепком по рычагам прервал связь. Какое-то время он стоял, потирая трубкой, исходящей тревожным гудком, переносицу, потом вышел, огляделся и тогда выпустил подопечную.
— Ч-черт! Вот черт, а! — в ужасе шептала Рената. — Они убили его, Саша?
— Я не знаю… Не думаю, но… Поехали к дантисту, Рената.
— Может быть, не нужно? У меня уже все прошло.
— До поры до времени… — он взял ее за руку и, ускорив шаг, повел к машине.
Рената почти бежала следом:
— Я боюсь стоматологов…
— А есть что-нибудь, чего ты не боишься?! — с досадой спросил телохранитель.
— А если будут дергать?
— Значит, будут дергать. Поверь мне, после всего, что было с тобой, это не так уж и страшно…
Девушка с недоверием прищелкнула языком. Они сели в машину и отъехали от здания главпочтамта.
— Почему ты злился, когда я сидела с этими кошмарными детьми? — вспомнила Рената.
— Потому что ты не умеешь отказывать.
— Ты проверял меня, что ли? Нашел время, я тебе скажу!
— Если ты не можешь или не хочешь что-то делать, ты не должна переступать через себя и приносить жертвы неизвестно кому. Это раз… Если же ты решила принести себя в жертву, то терпи и не жалуйся. Это два. Каждый достоин своего выбора.
— Это слишком категорично. Мне было неудобно отказать…
Саша взглянул в зеркало и тихо сказал:
— Хвост.
— Что?! — Рената не сразу переключилась с прошлой темы разговора на новую и не поняла, о чем он толкует.
— За нами — хвост. Не дергайся. Пристегнись, сядь пониже, чтобы подголовник защищал затылок. Да, вот так...
Девушку затрясло. Она дрожащей рукой воткнула пряжку инерционного ремня безопасности в пазы между креслами.
Преследователи выжимали их на дорогу, ведущую к мосту над железной дорогой. От недавнего дождя асфальт был невероятно скользким. Там, на мосту, будет достаточно одного более или менее сильного толчка...