Душевная травма(Рассказы о тех, кто рядом, и о себе самом)
Шрифт:
Еще не пришедший в себя после удара, экономист молчит с закрытыми глазами.
Коробочка ржет и кудахчет.
Супруга П. П. Фасина стонет.
Старшина недоумевает.
Тут выскакивает из толпы какая-то плечистая женщина в красной мини-юбке.
— Товарищ милиционер, у него смех на почве истерики от шока, а у меня незаконченное среднее медицинское образование. Позвольте, я приведу его в чувство!
— Приводите!
Плечистая женщина лезет в машину, садится рядом с экономистом, одной рукой берет его за подбородок, а другой лепит ему одну за другой не сильные, но довольно звонкие
— Прекратите смех! Прекратите смех!
Супруга П. П. Фасина хватает ее за руку и слабым голосом говорит:
— Он не может прекратить, он на нем сидит!..
Кончилась вся эта история для Петра Петровича более или менее благополучно. Свой «Москвич» и чужую «Волгу» он отремонтировал — пришлось залезть в долги. Анекдоты он больше не рассказывает, но в книжку записывает — для потомства. Что касается заморской игрушки, то он ее подарил одному нашему общему знакомому — эстрадному артисту. Тот тоже пустил коробочку в дело. Репетируя свои куплеты, он просит жену нажимать на коробочку в тех местах, где ему — для вдохновения — нужна реакция публики на его репризы. Вдохновение получается, но, когда я спросил его, совпадает ли реакция игрушки с ожидавшейся реакцией зрителей, он ответил неопределенно:
— Не всегда!
ИЗ РАССКАЗОВ ТЕРТОГО КАЛАЧА
Началась вся эта эпопея с того, что пришел ко мне на прием молодой кудлатый гражданин с бородой супермодного покроя, до глаз.
— Здравствуйте! — говорит. — Позвольте представиться: я скульптор, или, как раньше говорили, ваятель, Генрих Носков.
— Очень приятно, товарищ ваятель! Какая у вас нужда к нам?
— Нужда небольшая. На задворках соседнего с нашим дома затерялся пустующий дровяной сарайчик. Он принадлежал ранее некоей Рысиной, пенсионерке, а сейчас стал ничейным: дом давно на центральном отоплении, а пенсионерка Рысина ни в каком отоплении больше, увы, не нуждается. Я прошу передать этот сарайчик мне, я буду хранить в нем свои производственные материалы — глину, гипс, камень и прочее. Мастерская у меня есть, а вот такого сарайчика-склада нет. Он мне нужен до зарезу… Тут у меня на бумаге все это изложено, как полагается.
Вижу — у человека действительно нужда. Почему не помочь? Говорю:
— Ваше заявление, товарищ Носков, будет рассмотрено. Но для этого вы должны представить нам справки: с места работы, с места проживания, план двора, в котором затерялся сарайчик, заключение пожарной инспекции, бумагу от домоуправления, чей сарайчик, о том, что они не возражают передать сарайчик вам в эксплуатацию… Пока как будто все, а там — посмотрим!..
Он побледнел, но взял себя в руки.
— Хорошо, представлю. Только очень прошу не тянуть с моим делом. Я вас за это увековечу для потомства если не в мраморе, так хоть в гипсе. Изваяю вас, если пожелаете!
Отвечаю ему в духе назидательного легкого юмора:
— Очень польщен вашим предложением, тем более что меня еще ни разу не ваяли, но… Не надо, товарищ Носков! Мы здесь сидим не для того, чтобы нас гипсовали творческие работники. Приносите справки!
Ушел он. Через два дня приходит на прием гражданин средних лет, даже ниже, в молодежном пальтишке клетчатом, шапка меховая — крашеный кролик под водяную крысу, ондатру.
— Здравствуйте! — говорит. — Позвольте представиться: я артист концертного ансамбля Серафим Ледыкин. Еще не заслуженный, но намечен к представлению. Буду очень рад, если вы посетите концерт с моим участием.
С этими словами кладет ко мне на стол два билета. Я их ему тут же возвращаю:
— Большое спасибо, но мы по концертам не ходим — в времени нет, и нарзан, как говорится, уже не тот. Мы дома на вас полюбуемся, по телевизору, если покажут. Какая у вас нужда к нам, товарищ артист?
— Нужда небольшая! На задворках дома, в котором я проживаю, затерялся пустующий дровяной сарайчик…
Выкладывает все, что я уже знаю, про сарайчик покойной пенсионерки Рысиной, и в заключение говорит:
— Я прошу передать сарайчик мне. Я обзавожусь «Запорожцем» и намерен превратить этот сарайчик в какой ни на есть гараж. Все же машина будет стоять не под открытым небом… Тут у меня в заявлении все это изложено как полагается.
Вижу — у человека действительно нужда — и думаю… сказать ему, что есть еще один претендент на сарайчик пенсионерки Рысиной, или не сказать?
А он сам мне говорит:
— Я знаю, что на мой сарайчик целится некто Носков, называющий себя ваятелем. Но, во-первых, он живет не в нашем доме, а в соседнем, а во-вторых… надо еще посмотреть, что он там ваяет. Может быть, он такое наваял, за что нас с вами по головке не погладят!
Отвечаю артисту в духе сдержанной иронии:
— За то, что Носков наваял и еще наваяет, он ответит перед господом богом в лице Союза художников, членом коего, как мы выяснили, он состоит. Это нас не касается, мы из другого ведомства. То, что он живет не в вашем доме, а в соседнем, тоже неважно. А вот то, что он первый подал заявление на ничейный сарайчик, некоторое значение имеет… Принесите соответствующие справки, товарищ Ледыкин, — будем решать это дело со всей объективностью.
Он побледнел, но взял себя в руки.
— Справки я принесу, но имейте в виду, что я до самых высших верхов дойду, но добьюсь, чтобы сарайчик отдали мне!
Только ушел артист — появляется довольный, улыбающийся ваятель со своими справками.
— Получайте! Эта — от пожарников, эта — от домоуправления, чей сарайчик, эта — от Гоги, эта — от Магоги…
Я его пожалел и сказал про претензии артиста Ледыкина. Он весь затрясся.
— До самых высших вершин дойду — не отдам сарайчик этому халтурщику!..
Борода — дыбом, в глазах — пламя. Страшно смотреть…
Вот тут-то и развернулась на полную мощность эта самая сарайчиковая эпопея. Что ни день — ко мне поступают бумаги от разных авторитетных учреждений: в одной бумаге просят сарайчик отдать ваятелю Носкову, в другой — артисту Ледыкину. Потом начались телефонные звонки. Один авторитетный товарищ звонит и басом хлопочет за артиста, другой — баритоном — за ваятеля. Что делать? Отдать сарайчик ваятелю — обидится покровитель артиста, авторитетный товарищ Степан Степанович; передать сарайчик артисту — рассердится не менее авторитетный товарищ Степан Петрович, меценат ваятеля. Вот тут и крутись волчком между двух Степанов!