Душман
Шрифт:
Перетащив остальные тюки, он вывалил содержимое на камни. После этого разложил долларовые пачки на дне пустого тюка и сверху накидал съедобными продуктами.
Полностью упаковав и натянув подручными средствами набитый тюк, он перенёс его к Сулейманову.
Вертушка прилетела, не задерживаясь. И также улетела, забрав на борт всех живых и мёртвых, оставив внизу распотрошённые тюки, кроме одного в салоне.
– Копылов! Отнесите трофейный баул в каптёрку, – по прибытии в роту приказал старшина. – Я потом вам лично выдам захваченные припасы. Пусть пока без меня никто не трогает. Подожди Копылов, – остановил уходящего сержанта старшина, – а кто из вас стрелял из укрытия?
– Я, старшина.
– Я тебе, сержант, не старшина, а товарищ прапорщик. Это в бою я, может, тебе старшина. А в роте чтобы не слышал. Заруби себе на носу. Больше повторять не стану. А теперь скажи, почему ты стрелял? Ты не думал, что мог попасть в меня, в Сулейманова?
– Он хорошо просматривался из укрытия, товарищ прапорщик.
– Ну, ладно, сержант! Иди! Ты всё правильно сделал. А я пойду до полковника. Узнать, насколько я правильно сделал.
Командир части ждал его, увидев ещё из окна направляющимся к штабу.
– Ну что, наворотили делов, перебежчики? Как Сулейманова достали? – забросал вопросами Стрижов вошедшего старшину.
– Лимонкой, товарищ полковник.
– Без стрельбы, значит, не обошлось? Да ты садись, старшина. Садись, – указывая кивком головы, продолжал Стрижов. – В ногах правды нет. Там только скорость. Ну, рассказывай дальше.
– Они живыми сдаваться, товарищ полковник, намерения не имели. Это даже можно прикинуть по арсеналу боеприпасов, обнаруженных у них.
– Вы тщательно их обыскали? Ничего подозрительного?
– Карта местности, продукты, боеприпасы, – стал загибать пальцы старшина, отсчитывая всё, находящееся в тюках, – кое-чего из одежды, лекарства. Вот, собственно, и всё, что мы нашли у них.
– Так! Так! Так! – протянул полковник. – Тут, конечно, Сердюк мне доложил всё это. Ничего нового ты не добавил. Просто у меня есть кое-какие сомнения. Если они шли, как сообщил Астафьев, за наркотой, должны были иметь кучу денег. Если не за наркотой – какую цель преследовали?
– Ну зачем им с собой столько денег тащить? Могли и перечислить. Даже вполне официально. Например, в Швейцарский банк.
– Могли! Всё могли! Ну да ладно. Не будем голову загружать. Отправим трупы перебежчиков Астафьеву, и пусть он отчитывается перед генералами. Дорого, конечно, его просьба нам обошлась. Но теперь что сопли жевать. Сулейманова не воскресить.
– Товарищ полковник! У меня есть одна просьба.
– Проси, старшина.
– Нельзя ли Сулейманова наградить? Пусть посмертно, но наградить. Он заслужил.
– Эх, – вздохнул Стрижов, – если бы это помогло оживить солдат, я бы всех наградами закидал. Ты давай уж тогда весь список группы. Да и не забудь себя включить.
«А полковник-то засомневался, – раздумывал старшина, покинув его кабинет, – полностью не поверил, что денег не было. Зря, наверное, с погранзаставы друг беспокоить не станет. Пронюхал он что-то и вспомнил про Стрижова. Если получилось, то поделились бы, и всё тут.
Нет уж, отцы командиры! Не вы подставляли свой зад под пули перебежчиков, а я с Сулеймановым. И не вам достанется куш. Знаем мы, чей человек капитан Сердюк. Своего стукача послал Стрижов за ними. Проследить всё и шепнуть. Да не тут-то было. Насквозь я вижу этих любителей загребать жар чужими руками. Сердюк-то по прилёте за ними три разрезанных тюка и четыре трупа нарушителей сам шмонал. Видать, ничего и не нашёл, паршивец. Откуда же ему найти, если он, старшина, четвёртый тюк положил под голову убитого Сулейманова и накрыл сверху обоих плащ-палаткой. А к Сулейманову Сердюк даже не подошёл. Так и занесли в вертушку Копылов с Абдрашитовым Сулейманова вместе с тюком.
По прилёте капитан сразу засеменил к полковнику докладывать, а тюк также незаметно перекочевал в каптёрку роты. Так что не видать вам, господа полковники, баксов. Не видать. Ладно, надо идти быстрее распаковывать баул. Любопытных много. Как бы без него не ознакомились с содержимым. Ребята с группы с нетерпением ждут, наверное. Эх, знали бы вы, пацаны, что тащили среди трофейных продуктов? Даже не догадывались. Когда он сообщил Копылову о тюке с продуктами, тот сразу сообразил, что о ней никто не должен знать, кроме ребят из группы. С мозгами парень. Ничего не скажешь. А то, что знаю только я, надо хорошенько заныкать. Вот куда именно, стоит ещё подумать. Хотя есть уже задумка насчёт этого. Надо сейчас как-то ускорить пути отхода на дембель. Жалко будет, если где-то в горах грохнут духи. При таких бабках стоило бы и пожить. Разорвать контракт, не ожидая пока пройдут ещё полтора года? Стрижов может заподозрить неладное. Хитрая лиса. Вряд ли удастся его так просто обвести. Повоюем ещё с полгода, а там посмотрим. Грохнут – значит, такова судьба».
– Ты вот что, Сердюк! – обратился Стрижов к вытянутому как струна капитану. – Покрутись возле роты Романова. Может, кто-то ненароком ляпнет лишнего. Не верю я старшине что-то. Явно чего-то не договаривает. Поспрашивай у солдат. Ну, в общем, ты сам знаешь, чего делать. Давай выполняй, – махнул он рукой капитану, указывая на выход.
– Слушаюсь, товарищ полковник! – козырнул Сердюк и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вышел из кабинета.
«Тьфу», – сплюнул за ним Стрижов. Он и сам не любил таких прохвостов, как капитан. Но без них тоже не обходится. Трудно держать всё под контролем, без стукачей. И плох тот командир, если не знает, что за спиной творится. Конечно, подловато поступает он со старшиной. Всё-таки он боец высшего класса. Но сомнения засорили все мозги. Надо удостовериться полностью. Астафьев же конкретно дал понять, что они идут не пустые. Значит, были основания предполагать. Вот сволочи! Всех же перестреляли. Хоть бы одного живым взяли. Тогда проще было бы разобраться в ситуации. Кто был со старшиной рядом, погиб, а остальные из группы сидели в засаде подальше, могли ничего и не видеть. Ох, старшина! Старшина! Я-то думал, ты хоть одного возьмёшь живьём. Всё запуталось. Расскажешь Астафьеву, тоже может не поверить.
Сразу подумает, что себе заныкал. Не докажешь другу где правда, где ложь. Сомневаться будет, как и я над старшиной.
Через пару часов к нему постучался Сердюк.
– Ну, что у тебя там? Чего-нибудь пронюхал уже? Дышишь кое-как.
– Так точно, товарищ полковник! Разузнал.
– Говори! Не тяни резину. А то мнёшься, как красна девица.
– Они один тюк спрятали, с продуктами. Оказалось, тюков было четыре. А я обыскал только три.
– И как же они умудрились его перевезти, раз ты не заметил?
– Не знаю, товарищ полковник! В голове не укладывается.
– Если б была у тебя голова, то укладывалось бы. Видно, там вместо головы что-то другое. Откуда информация?
– Да в каптёрке, они делёж устроили. Старшина не стал скрывать. Сказал: «Мол, ребята это заслужили». Пустой тюк мне под ноги бросил. А продукты на столе были разложены.
– Больше ничего не было?
– Ничего.
– Да, – протянул Стрижов, – дела. Ладно, иди капитан! Нужен будешь – вызову.
«Ох, шпана! Все же один тюк утаили. Ну, пусть побалуются, раз обхитрили Сердюка. Ведь могли так и деньги пронести? Пока поверим на слово. И убеждать Астафьева, что ничего не было. Старшину просто так не возьмёшь. Со временем может и аукнуться».