Два апреля
Шрифт:
– Да?
– Овцын укоризненно поглядел на нее.- Разве это хорошо?
– Это хорошо, - твердо сказала Марина.
Он не стал спорить, и они выпили густого ароматного вина и удивились, что сразу не придвинули стол к кровати, а когда сделали это, стало легко обнять ее Марина рванула провод настольной лампы, и было темно, пока ранний рассвет не пробился сквозь запущенные стекла.
Овцын отбился от приятелей, заманивавших его в «Маленькую полундру», и пошел на судно пешком. Сейчас нужен хороший ветер, чтобы он сломал лед па Ладожском озере, но погода - по неписаному закону подлости - была тихой, ни один юный листочек не колыхался на корявых тополях бульвара Профсоюзов. Ветры задуют именно тогда, когда караван выйдет в море. Тут уж они не станут стесняться и разгуляются во всю свою многобалльную мощь. И «Кутузову» с колоссальной парусностью его высоких бортов придется плохо.
Он миновал мост и углядел впереди Бориса Архипова. Тот неторопливо шагал, сунув руки в карманы расстегнутого плаща. Овцын приотстал. Он еще не решил, как вести себя с Борисом. Иногда казалось, что следует подойти, извиниться за резкость, обратить все в шутку. Но в какие-то минуты обида вспыхивала вновь.
Овцын поднялся к себе, улыбнулся, увидев в вазе пару свежих зеленых веточек. Не букет цветов, а именно две веточки. Не подарок, а знак внимания, частица душевного тепла. Почти следом за ним пришел старпом, сообщил, что нагрянули школьники, просят разрешения осмотреть теплоход.
– Много их?
– спросил Овцын.
– С полсотни, - сказал старпом, подумав.
– И две учительницы. Одна мегера в юбке до полу, другая ничего себе. Пустим?
– Отчего бы не пустить. Проведите их по судну. Только ведите себя прилично с той... которая не в юбке до полу. Все же дети...
– Будет исполнено, - пообещал старпом и вышел.
Донесся топот и гам с нижней палубы.
Овцын с сожалением посмотрел на тщательно застеленную кровать, на трогательные веточки в вазе, надвинул фуражку и пошел к Борису Архипову на «Шальной».
Борис Архипов лежал на диване, читал. Овцын разглядел название книги - «Правила плавания по рекам и озерам СССР».
– Расширяешь кругозор?
– спросил он.
Борис Архипов спустил ноги с дивана, отложил книгу.
– Садись, - указал он на кресло.
– Думал, ты спишь... Может, какие
дела?
– Стихийное бедствие, - сказал Овцын.
– Экскурсия явилась.
– А тебе что?
– Дети. Непременно захотят посмотреть каюту капитана.
– Ах, дети... Тогда пей кофе.
– Борис Архипов включил не исчезающий со стола кофейник.
– Кстати, о расширении кругозора. Понимаешь, я подумал: что мне мешает сдать экзамен на звание речного судоводителя? Это же раз плюнуть, минимальное напряжение. Изучить правила плавания по рекам, сигналы и системы ограждения. Больше ничего не потребуется от человека, имеющего морской диплом. Сдам простенький экзамен, получу
бумагу, и никаких мне варягов не нужно. Сам буду плавать по рекам, каналам и озерам.
– Ты гений, отец!
– сказал Овцын.
– Ты понимаешь, что ты придумал? Это же великий почин! Если мы будем плавать сами...
– Пустяки, - отмахнулся Борис Архипов.
– Всего две приятные вещи: никаких лишних людей на судне и небольшая экономия для конторы. Впрочем... для Южного каравана будет солидная экономия.
– Крутицкому говорил об этом?
– Дело в том, что надо иметь на каждом судне два речных диплома, чтобы Речной Регистр выпустил... Да Крутицкий может и не согласиться на эту операцию.
– Почему?
– Риск. Сейчас речник отвечает за аварию - тьфу, тьфу, не дай бог, - а если будем водить сами, сами и в ответе. Вот тебе еще одна сторона медали.
– В конторе сейчас денег мало. Крутицкий соблазнится.
– Хорошо бы... Ты завтра пойдёшь в контору?
– Непременно.
– Вот и соблазни его, - сказал Борис Архипов.
– Пусть договорится с речным начальством, чтобы собрали экзаменационную комиссию по всей форме.
– Не пойдет, - отказался Овцын.
– Твоя мысль, ты и говори. А то еще мне приоритет припишут.
Свистнул закипевший кофейник. Борис Архипов выключил аппарат, налил Овцыну, потом, вздохнув, и себе тоже.
– Мне приоритет ни к чему, - сказал он.
– Дарю его тебе.
– Слишком драгоценный подарок. Не принимаю.
– Не умно, - сказал Борис Архипов.
– Когда б ко всем твоим заслугам прибавилась еще и эта, может, и наградили бы тебя значком «Отличник морского флота».
– Ядовитый ты и ехидный человек, - вздохнул Овцын.
– Змей аспидный, сын кобры и брат скорпиона. Хватит дуться друг на друга, разомкни в улыбку свои обветренные губы. Прости меня, если я тогда не так сказал.
– Я не дуюсь, - сказал Борис Архипов и улыбнулся.
– Твоя же была идея, сынок, не топтать ковры друг у друга в каютах.
– Топчи мой ковер, как я топчу твой, и забудем все это к бесу болотному. А почин я завтра обнародую. Организуем архиповское движение. Дело поставим на солидную ногу: часы занятий, учебники, пособия, капитан-наставник из СЗРП, опрос учащихся и взыскания за уклонение.
– Ну уж!
– засмеялся Борис Архипов.
– Все как полагается, без кустарщины, - покачал головой Овцын.
– К концу стоянки выучим все правила, сдадим экзамены и пойдем в реки без варягов.
Постучавшись, в каюту вошел Марат Петрович Филин. Глаза его поблескивали, выражение лица заключало в себе тайну.
– Ну, не мнитесь, говорите, в чем дело, - сказал Овцын.
– Иван Андреевич, к вам девушка пришла, - произнес старпом сдавленным голосом.
Овцын догадался, что за девушка, сказал старпому:
– Незачем было самому ходить, у вас есть вахтенный матрос для таких оказий.
– Выскочило из головы, - произнес Марат Петрович уже спокойнее и поправил фуражку.
– Я, знаете ли, так поразился...
– Что у меня есть знакомая женщина ? Проведите ее в мою каюту. Я скоро приду.
– Ты не торопишься, - сказал Борис Архипов, когда старпом вышел, а Овцын принялся допивать кофе.
– Все подмечаешь, - проговорил Овцын.
– Не глаз, а нож вострый. Может, все-таки сам доложишь Крутицкому об идее?
– Я робею перед начальством, - усмехнулся Борис Архипов.
– Давай уж лучше ты.
Когда Овцын пришел, Марина стояла у раскрытой дверцы буфета и рассматривала этикетки бутылок. Стало неприятно, что она сразу повела себя бесцеремонно. Никто еще не позволял себе такого.