Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну

Уралов Семен Сергеевич

Сильная сторона недоразвитости российской экономики в том, что финансовый капитал не является главным игроком российской экономики. Госкорпорации либо сырьевые, либо машиностроительные, поэтому добавленная стоимость формируется не в сфере финансов, а в реальном секторе экономики.

Однако промышленный капитал РФ все равно критически зависит от мирового рынка, на котором правит бал капитал финансовый. Так, чтобы получить 350 долларов дохода, «Газпрому» необходимо добыть и поставить 1000 кубометров природного газа. А финансовой корпорации для того, чтобы заработать те же самые 350 долларов, достаточно провернуть удачную спекуляцию с акциями того самого «Газпрома» в тот момент, когда «Газпром»

будет терять прибыль от низких цен на газ.

Подчиненность промышленного капитала финансовому существовала не всегда. Финансовый капитал изначально обслуживал промышленный и торговый. Банковская система задумывалась как финансовая инфраструктура, которая облегчит взаиморасчеты при производстве и торговле.

Но с формированием мирового рынка возрастала роль финансового капитала. Главным экономическим регулятором в экономике становился кредит. Специфика кредита как экономического регулятора заключается в его виртуальности. По большому счету кредит — это обязательства рассчитаться по долгам. На заре капитализма кредит не играл сегодняшней роли, однако по мере расширения производственных отношений «бизнес на доверии» рос с каждым годом. Промышленности нужен кредит, чтобы открыть новые производства; продавцу необходим кредит, чтобы насытить товаром рынок; покупателю требуется кредит, чтобы заключить оптовый контракт.

До тех пор пока мировая торговля была привязана к обеспеченным золотом валютам, кредит выполнял функцию долгового обязательства. Однако после заключения в 1973 году Бреттон-Вудских соглашений, согласно которым доллар США отвязывали от стоимости золота, но при этом признавали главной валютой мировой торговли, наступило перерождение кредита. Собственно доллар США перестал быть валютой, а превратился в условную единицу, которая не привязана ни к чему, кроме политической воли федеральной резервной системы.

Почему нефть стоит 60 долларов за баррель, а не 100, как два года назад? Потому что на бирже такая цена. Почему на бирже такая цена? Потому что упали в цене акции «Газпрома» и «Роснефти». Почему упали акции «Газпрома» и «Роснефти»? Потому что против России ввели новые санкции. А почему против России ввели санкции? Потому что Крым.

Как Крым и санкции связаны с ценой на нефть, которая, по идее, должна формироваться исходя из спроса и предложения? Мировая биржа давно перестала быть товарной биржей, базирующейся на спросе и предложении, а превратилась в биржу финансовую, где торгуют не товарами, а долларами США под видом акций. А доллары не имеют никакой цены, кроме той, в которую мы верим. А вера понятие внеэкономическое.

Таким образом, США удалось сформировать две финансовые реальности: собственно внутренний рынок, где стоимость доллара США одна, и мировой рынок, где доллар США имеет совсем другую цену. Это естественным образом приводит к возможности бесконтрольно проводить эмиссию (то, что в народе называется «печатать доллары») и кредитовать самих себя.

Так, кредит превратился из экономического инструмента в политический. Теперь для того, чтобы поддержать лояльное правительство в Тбилиси или Киеве, не надо нагружать экономику и тратить собственные ресурсы. Достаточно выдать кредит, который не будет ничего стоить, но который будут обязаны обналичить на мировом рынке.

Финансовый капитал США, получив доступ к неограниченному кредиту, превратился в главный инструмент колонизации. Финансовая колонизация является крайне запутанной, но эффективной системой изъятия добавленной стоимости. Неограниченный кредит, к которому имеют доступ инвестиционные фонды и корпорации, позволяет покупать или приватизировать любые экономические активы в любой точке мира. После того как фабрика или завод переходит под контроль финансового капитала, последний получает

возможность изымать добавленную стоимость. Причем делается это на вполне легальных основаниях, потому что частная собственность неприкосновенна и государство может требовать лишь выплаты налогов, которые являются ничтожной частью добавленной стоимости.

Если же экономический актив не просто переходит в собственность финансового капитала, а еще и попадает в управление международной корпорации, то проследить судьбу добавленной стоимости практически невозможно. Завод находится на Урале, сырье поставляют из Казахстана, готовая продукция по документам уходит в Новую Зеландию и на местном рынке не торгуется, собственник находится в Нью-Йорке, а совет директоров в Лондоне — где добавленная стоимость? В каком банке? На каких основаниях?

Финансовый капитал — это виртуальный экономический субъект, для которого уже практически нет государственных границ. Поэтому любое, даже самое сильное, государство не в силах противостоять колонизации финансовым капиталом. Если вы открыли свой рынок для иностранных инвестиций и ваши компании стали торговаться на мировых биржах — всего через несколько лет вы не сможете понять, что творится с собственностью в вашей стране. А уж куда девается добавленная стоимость, не сможет найти ни один налоговый инспектор.

Смысл колонизации финансовым капиталом заключается в том, что никто не собирается заниматься развитием производства и уж тем более построением социальной инфраструктуры в колонизуемом государстве. Финансовый капитал интересуют извлечение прибыли, максимально быстрый оборот капитала и его дальнейшее инвестирование. В условиях колонизации финансовым капиталом государство часто даже не успевает опомниться, как его обобрали. Так было, например, с экономикой Грузии после открытия национального рынка финансовому капиталу. С одной стороны, были инвестиции, зарплаты чиновникам от правительства США и Фонда Сороса, новая полиция, красивые стеклянные дома на набережной в Батуми, а с другой стороны — тотальная приватизация. Первые несколько лет наблюдался рост доходов бюджета от продажи госсобственности, а уже через пять лет — все та же бедность, но уже в условиях государства, которому не принадлежит ничего и которое ни на что не влияет.

Конечная цель финансовой колонизации — ослабление государства, которое будет вынуждено нести все социальные расходы, при этом лишится собственности и, соответственно, права изымать добавленную стоимость.

Финансовая колонизация мало чем отличается от старой доброй колонизации. Вожди африканских племен, обменивая соплеменников на алкоголь и кремневые ружья, тоже делали все добровольно.

Один из инструментов колонизации — коррупция местной администрации. Намного проще подкупить местного вождя или чиновника, ответственного за приватизацию, чем вводить экспедиционный корпус. Финансовая колонизация возможна только в тех странах, чья правящая элита не связывает свою судьбу со своей страной. Если у правящих элит дети учатся за границей, жены владеют виллами на чужом побережье, а бывшие чиновники после отставки уходят топ-менеджерами в международные корпорации, то можете быть уверены — в вашей стране развернулась колонизация финансовым капиталом.

Страны с недоразвитым капиталом, но интегрированные в глобальный рынок, являются крайне уязвимыми для колонизации. Недоразвитый капитал, вынужденный изымать добавленную стоимость от продажи сырья и зависящий от цен на мировой бирже, всегда будет проигрывать финансовому капиталу, имеющему доступ к неограниченному кредиту.

Если стратегия финансового капитала относительно России и других периферийных экономик предельно ясна, то осталось понять его роль в Евроатлантике и экономике США.