Два сфинкса
Шрифт:
– И вы обладаете этой силой? – с любопытством спросил профессор.
– Отчасти – да. Так, например, я вижу в этом графине воды зародыш одной водоросли, которой не хватает только необходимых ингредиентов, чтобы начать развиваться. Вы мне не верите? – с улыбкой прибавил он. – Ну, хорошо! Я постараюсь сделать доступным вашим глазам то, что вижу сам.
Индус вынул из кармана красивый фуляр, издававший сильный аромат, всегда окружавший Адуманту, и накрыл им свою руку и графин.
Эриксо беспокойным взором оглядывала его, стараясь вспомнить форму руки
– Что это вы так смотрите на меня, баронесса! Уж не боитесь ли вы, что я вытащу вам из горлышка крокодила? – с улыбкой спросил набоб.
– О! Если вы сделаете это, то, значит, вы сильней Аменхотепа, – неосторожно вскричал профессор.
Ричард и граф от души расхохотались.
– Сильней кого? – спросил индус так спокойно и равнодушно, что Эриксо, не спускавшая с него глаз, вздохнула с облегчением, убедившись, что он в первый раз слышит это имя.
Профессор смущенно ответил:
– Я говорю об одном человеке, тоже занимающемся магией и очень в ней искусном, но он живет не здесь.
– А где же? Я всегда ищу знакомства с людьми, занимающимися магией, – спокойно продолжал Адуманта.
Сконфуженный и смущенный профессор пробормотал в ответ:
– Право, я не знаю, где он находится в данную минуту. Я уже давно не имею о нем никаких известий.
Едва заметная усмешка скользнула по губам индуса; трудно было сказать, вызвал ли ее ответ Бэра или чувство самодовольства, что он поразит своих гостей удивлением, так как в эту минуту он снял фуляр – и крик изумления вырвался у всех.
Из глубины чистой как кристалл жидкости тянулся теперь тоненький, гибкий стебелек, поднимая над водой синий, как сапфир, цветок с розовым венчиком и с широкими и круглыми, бледно–зелеными листьями, покрытыми серебристым пухом. Дно же графина представляло из себя массу растений всевозможных форм и все они имели однообразную сероватую листву, с пурпурными жилками. Среди этой зелени плавали крохотные золотые и серебристые рыбки и дельфины с широкой пастью; а в самой глубине этого неожиданного аквариума, на мшистом ковре покоились два миниатюрных крокодила, величиной с мизинец.
Пока присутствующие с восхищением рассматривали народившийся перед их глазами маленький мирок, Адуманта весело заметил:
– Как видите, баронесса, пугаться не было причины! То, что вы видите, очень просто. Не я создал эти существа, которые движутся там – они уже раньше существовали в этой воде, но только были невидимы для вас. При помощи тепла я увеличил их и сделал доступными вашему глазу.
Эриксо ничего не ответила. Сердце ее тоскливо билось, и она нервно провела носовым платком по своему разгоряченному лицу. Жест, каким индус вытащил из кармана фуляр, показался ей как–то странно знакомым. А эта глубокая складка между бровями и надувшаяся на лбу жила – она не раз видела их на лбу другого. Но нет! Это невозможно! Больные нервы всюду пугают ее одним и тем же призраком. Разве не знала она, что занятия магией требуют страшного сосредоточения воли? Разумеется, и у других магов на лбу может появляться такая же складка.
– Решительно, вы испугались, баронесса! Я глубоко сожалею об этом, – сказал набоб, с участием смотря на взволнованное лицо Эриксо.
– Нет! – быстро возразила она. – Я не испугалась; только я боюсь магии и…
– И магов, – перебил Адуманта.
Молодая женщина сконфуженно умолкла.
– Отчего вы их боитесь, баронесса? Разве вы испытали что–нибудь дурное? Это совершенно невероятно, так как мне кажется, что все чары на вашей стороне. Вы располагаете достаточно сильным оружием, чтобы покорить всех магов, не боясь их могущества.
Эриксо вспыхнула, а Адуманта лукаво прибавил:
– Вы возбуждаете мое любопытство, баронесса! Положительно, у меня является желание посоветоваться с моим магическим зеркалом. Стоит мне только взглянуть в него – и для меня нет тайн!
– Ах! Покажите нам это зеркало! – в один голос вскричали Бэр и граф так поспешно и с выражением такого жадного любопытства, что набоб откинулся на спинку кресла и от души расхохотался. Смех его был заразителен, и все присутствующие, не исключая и спрашивавших, невольно стали ему вторить.
– Надо уж простить нам наше любопытство, Адуманта, – весело сказал граф. – Но вы затронули вопрос, который в высшей степени интересует нас. После того, что вы показали нам в этом графине, каких чудес можем мы ожидать от вашего зеркала!
Эриксо вздохнула полной грудью. Теперь она была уверена, что таинственный незнакомец – не Аменхотеп. Никогда «тот» не стал бы смеяться так! В ее памяти пронеслась вся ее жизнь в Мемфисе, в Александрии и в пирамиде. Ни разу еще не слыхала она, чтобы из суровых и строгих уст, умевших только повелевать да произносить заклинания, вырвался такой смех. Точно камень свалился у нее с души и она, уже раскрасневшись, радостно, кокетливо улыбнулась Адуманте.
– Это правда! У меня зуб против магов. Может быть это потому, что я видела их дурные качества. Такой же любезный волшебник, как вы, заставит меня изменить мнение, показав мне науку с интересной стороны.
Насмешливый взгляд сверкнул из–под опущенных ресниц индуса. Любезно поклонившись, он сказал с улыбкой:
– Ваши желания, баронесса – закон для меня! Мое знание, как и я сам, всегда к вашим услугам. После обеда я проведу вас в свой рабочий кабинет, где и покажу вам обрывки моих познаний, весьма, впрочем, ограниченных.
Хозяина поблагодарили и обед весело закончился. После кофе Адуманта провел все общество в большую круглую залу с глубокой и темной нишей, задергивавшейся фиолетовой занавесью, которая теперь была поднята.
– Не угодно ли, баронесса, и вам, господа, – сказал набоб, открывая дверь, скрытую ковром, – пройти в соседнюю комнату и убедиться, что ниша с комнатой не имеют сообщения и что там нет никаких подозрительных аппаратов.
Смежная комната была невелика и оказалась пустой; совершенно обнаженные стены были только оштукатурены.