Два талисмана
Шрифт:
— Господин мой, нам надо позже поговорить с глазу на глаз.
Веселая песенка про хитрую акулу, захороводившую неуклюжего недотепу-кита, без слов летела над Змеиным ущельем. Ее старательно, куплет за куплетом, высвистывал юноша в хорошо сшитом камзоле из тонкого сукна, шедший по дну ущелья в сопровождении сосредоточенного, внимательного наррабанца.
С правого склона, из перистых султанов дымарника, раздался оклик:
— Кто идет?
— С крыши кот! — раздраженно, но без удивления отозвался
— Ты с «Вредины»?
— Во тупой, а? — Молодой человек оглянулся на своего спутника. — Нет, мы с королевского флагмана! А здесь у меня свидание назначено! С наррабанской слонихой!
— Да кто ж знает, кого сюда занесет… — упрямо огрызнулся насквозь неправый, но не желающий этого признавать голос. — Ладно, поднимайся.
— Ну да, храмовое шествие сюда забредет! — огрызнулся Ларш, поднимаясь по склону по неожиданно удобным, плоским, как ступеньки, камням. Приказ командира «держись нахальнее» он запомнил и намерен был исполнять неукоснительно.
Когда вход в пещеру выглянул драконьей пастью из розовато-фиолетовой пелены дымарника, Ларш свысока глянул на бородатого контрабандиста, сунувшегося с каким-то вопросом, и громко заявил:
— С хамсой не разговариваю. Кто хозяин этого цирка?
— Ну, я, — шагнул навстречу Ларшу коренастый, плотный, краснолицый мужчина. — Заходи, гость дорогой.
— Чего я заходить буду? — хмыкнул Ларш. — Не в бордель явился… Выноси товар наружу, на свету принимать стану, не при факелах!
— Примета плохая — на пороге разговаривать! — уперся контрабандист.
— Где порог-то? — изумился Ларш. Но уступил, сделал несколько шагов в полумрак, откуда несло какой-то плесенью.
— И ты заходи, — кивнул главарь контрабандистов наррабанцу Даххи, который стоял у входа.
— Мне тут с тобой песни распевать некогда, — мрачно сказал Ларш, который видел перед собой только трещину в скале, заканчивающуюся тупиком. — Давай, выгоняй скотину свою двуногую.
— Внутри поговорим, — тяжело и неуступчиво бросил главарь. — Заходите оба.
«Не верит, — зло подумал Ларш. — Отрезает путь к отступлению».
Но выбора не было. Словно из скальной стены, рядом возникли еще двое головорезов. Да и бородач-часовой насторожился.
Ларш ухмыльнулся:
— С хозяевами не спорят, да еще с такими гостеприимными!
И направился в «тупик». Как и ожидал, увидел, что скальный коридор здесь сворачивает направо.
Ларш и контрабандисты шагнули было в темноту, но остановились: позади послышался резкий, с болью выдох — и звук падающего тела.
Взорам Ларша и его спутников, поспешно обернувшихся, предстал наррабанец Даххи, стоящий над телом бородатого часового.
— Что еще?! — гаркнул главарь. За эти мгновения он успел обнажить меч. Его дружки тоже готовы были кинуться в драку.
Даххи оскалился и гортанно выкрикнул с невероятным наррабанским акцентом:
— А зачем он сделал вот так?
И левой рукой изобразил над своим плечом загогулину.
Ларш сразу смекнул, что произошло. Бородач узнал Даххи — и тот, поняв все по его физиономии, заставил его замолчать одним ударом. И заявил, что часовой его оскорбил. Грайанцы часто дразнят наррабанцев «верблюдами». Или жестом обрисовывают над своим плечом горб — и горячие южные парни, поняв намек, бросаются в драку.
Молодой стражник сообразил все это молниеносно — и в два шага оказался над упавшим бородачом. Тронул Жилу Жизни, через плечо бросил контрабандистам:
— Живой! Оглушен малость, очухается!
(Ларш от волнения не разобрал, бьется ли жилка под пальцами, но какое это сейчас имело значение?)
Юноша разогнулся и, не обращая внимания на контрабандистов, встал перед Даххи — лицом к лицу.
— Нойхор, черномазая сволочь! — сказал Ларш негромко. Голос его звенел от сдерживаемой ярости. — Своей дуростью ты чуть не сорвал серьезное дело. Капитан Ирслат узнает об этом, даже не сомневайся. А когда тебя будут пороть, я пригляжу, чтобы ты все получил сполна… А ну, быстро взял этого бедолагу и вытащил на склон! Он на ветерке быстрее в чувство придет. И сразу догоняй меня!
Не дожидаясь исполнения своего приказа, Ларш обернулся к опешившим контрабандистам:
— Нойхор виноват, но он человек Ирслата, и наказывать его может только Ирслат. Обещаю, этот дурак получит то, что заслужил… А теперь займемся делом, а то капитан забеспокоится из-за моего отсутствия и снимется с якоря. Я останусь здесь, а вы лишитесь выручки.
Мгновение помедлив, главарь кивнул…
Пещера оказалась просторной и с низким потолком. Она была скудно освещена прикрепленными меж камней факелами и, судя по застоявшемуся воздуху, второго выхода не имела.
Контрабандисты, ожидавшие своего главаря, кольцом сомкнулись вокруг гостя.
Взгляд Ларша поверх чьего-то плеча метнулся к кучке прижавшихся друг к другу людей. Юноша не мог сосчитать их, но там и впрямь были в основном женщины и дети.
— Ладно, на свету разберемся, — равнодушно произнес Ларш. — Выносим товар, парни.
И шагнул к груде тюков, сложенных у стены. Первый попавшийся тюк оказался хоть и большим, но неожиданно легким.
— А ну, положи, почтенный, положи, — учтиво, но с нажимом сказал главарь. — Негоже моему господину под грузом корячиться. Тут и троих хватит.
И жестом указал, кому из молчаливых неподвижных контрабандистов браться за дело. Те повиновались без единого слова.
«Заложником меня оставляет, — тоскливо подумал Ларш. — На случай, если эти трое не вернутся».
В опасную минуту внимание часто привлекают мелочи. В глаза Ларшу бросилась пестрая меховая куртка на одном из контрабандистов. Это летом-то!.. Впрочем, здесь, в пещере, довольно прохладно…
Пленники почувствовали недоброе, задвигались, какая-то женщина негромко и тоненько запричитала.