Два веса, две мерки (Due pesi due misure)
Шрифт:
Надо, однако, заметить, что слухи о редкой предприимчивости бандитов весьма и весьма преувеличены. Мне это, конечно, на руку, но, будь похитители моими подчиненными, я бы их всех уволил. Правда, они могут позволить себе некоторые небрежность и дилетантство, так как уверены в молчании и даже пособничестве своих жертв. Те, кто пытались осложнить этим бандитам задачу, переведя свои миллиарды из Швейцарии в Испанию, в Португалию или в Лихтенштейн, вынуждены были потом совершить гораздо более утомительное путешествие в одну из этих стран. Я уже не говорю о трудностях, связанных с перемещением капиталов, и о риске потерпеть убыток из-за валютных и политических неурядиц.
На Милан опускается тьма, и небо из серого стало черным; скоро придет врач для профилактического осмотра и объявит, что я пока что нахожусь в состоянии шока. Это позволит еще на несколько дней оттянуть допрос в полиции. В ожидании врача я делаю кое-какие пометки в блокноте, готовясь рассказать об обстоятельствах похищения.
Единственное, что меня смущает во всей этой истории, — огласка. За год в нашем городе произошло около полусотни случаев похищений — я говорю, разумеется, о людях, занимающих определенное общественное и материальное положение, — а в газеты попало из них не более десятка. Увы, я оказался в их числе. Остальные рассказывали о своих злоключениях только в узком кругу, и мне точно известно, что многие завышали сумму уплаченного выкупа, а некоторые вообще придумали все от начала до конца, чтобы придать себе больше веса.
К примеру, я не верю, будто Каноби, владелец фабрики оптических стекол, уплатил миллиард лир. Как он мог раздобыть миллиард наличными, если ему не удается получить банковский кредит в двести миллионов, чтобы спастись от неминуемого банкротства? Да он миллиард лир в глаза не видел, бедняга! А историю с похищением и полетом в Швейцарию он выдумал, чтобы поднять свой престиж в глазах общества.
Ну вот и врач, я уже слышу его шаги. Я должен выказать полнейшее спокойствие, чтобы не смутить его, а главное — не напугать, как это случилось в прошлый раз. Ведь он не только мой личный врач, но и друг. Впрочем, я и в самом деле вполне спокоен. Мне нужно лишь отстегнуть ремень и спрятать его под кресло.
МАФИОЗО {14}
Перевод Л. Вершинина.
Вот уже восемь лет я работаю адвокатом по уголовному праву, и мне часто приходится иметь дело с самыми разными людьми, порой весьма циничными. Я довольно ловко манипулирую статьями уголовного кодекса, да и в жизни неплохо устроился. Но город, где я живу, слишком маленький, и потому мне никак не удается в полной мере проявить свои способности, иными словами — сделать карьеру. Надо, однако, признаться, что события последних месяцев посеяли во мне сомнения, заставили призадуматься: действительно ли я человек практичный, а может, я наивный глупец, неудачник?
Целых полгода я безуспешно пытаюсь вступить в контакт с мафией, но до сих пор мне не только не удалось войти в состав «Достопочтенного общества», но даже отыскать кого-либо, кто бы согласился помочь мне, хоть что-то посоветовать. На первый взгляд мое решение может показаться постыдным, но, право же, это не так. Моралисты, конечно, возмутятся, но ведь сегодня доподлинно известно, что многие видные политические деятели, промышленники, лица свободных профессий связали свою судьбу с мафией. В прежние времена политики, промышленники, лица свободных профессий вступали в масонские ложи, добровольно подчиняясь их тайным ритуалам и обрядам, и это тоже шокировало моралистов. Сейчас над масонами лишь посмеиваются. По сути все эти тайные общества не что иное, как организации взаимопомощи, взаимовыручки, существовавшие еще на заре человечества. И особенно в них нуждаются такие люди, как, скажем, я, — люди, которым трудно проявить свои деловые качества. Я хотел бы перебраться в Милан, но попробуйте в большом городе, где вас никто не знает, найти клиентов! Нет, я не намерен ждать долгие годы, пока обеспечу себе имя и выгодную клиентуру. Поэтому я и решил вступить в «Достопочтенное общество»: через него я получу доступ к людям, которые окажут мне необходимую поддержку и возьмут под свое покровительство.
Пока же я работаю адвокатом в маленьком ломбардском городке. Однажды мне удалось избавить от тюрьмы мафиозо, который занимался рэкетом в барах. В другой раз добился оправдания за недостаточностью улик другого мафиозо, который выстрелил в своего соперника. Словом, кое-какие заслуги перед «Достопочтенным обществом» у меня есть. На свой заработок я могу жить без забот, но карьеры в нашем городишке мне не сделать, это уж точно. В городе два известных адвоката: один — по уголовному, другой — по гражданскому праву. Самые выгодные дела попадают к ним. Ну а молодым специалистам остается только ждать: мне — когда умрет этот крупный адвокат по уголовному праву, а моим коллегам — когда умрет первый в городе адвокат
Все я это рассказываю не в оправдание себе, а просто чтобы вы поняли: у меня нет другого выхода, кроме как записаться в «Достопочтенное общество». Первым делом я отправился в Палермо, подобно тому как человек, желающий в совершенстве изучить английский язык, едет в Оксфорд. В Палермо я остановился в гостинице, известной тем, что там собираются главари мафии. Гостиница была для меня дороговата, но я заранее знал, что осуществление моего замысла потребует определенных расходов. Я с максимальной осторожностью спросил у портье, не может ли он мне помочь — разумеется, за солидное вознаграждение. Вначале он притворился, будто не понимает, а потом сказал, что о мафии ничего не слышал и помочь мне не в состоянии. Тогда я обратился к хозяину гостиницы, но с тем вышло еще хуже. Он заявил, что мафии вообще не существует, все это — басни, которые распространяют болтуны с континента. Я настаивал, и тогда он, похоже, рассердился и даже возмутился не на шутку, хоть я и объяснял, что я не журналист и не полицейский агент, а просто хочу стать мафиозо. Для этого я желал бы познакомиться с одним из главарей мафии и, прежде чем меня ему представят, готов подвергнуться любым испытаниям. И еще добавил, что по профессии я адвокат, сумел добиться освобождения двух мафиози и ничего иного не желаю, как честно служить мафии, стать одним из членов «Достопочтенного общества». Но говорить с ним было все равно что со стенкой. На следующий день он мне объявил, что дальнейшее мое пребывание в его гостинице нежелательно, так что пришлось мне перебраться в другую.
Вы не поверите, но за целый месяц жизни в Палермо мне не удалось вступить в контакт ни с одним мафиозо. Между тем я не похож ни на полицейского, ни на шпика. У меня полноватое и благодушное лицо вполне добропорядочного человека. Хотя, может, они потому и не пожелали иметь со мной дело, что у меня слишком мирный вид? На экране в облике мафиозо всегда есть что-то подозрительное, и лицо у него, как правило, в шрамах. Во мне же нет ничего подозрительного, а на физиономии, увы, ни единого шрама. Но я человек упрямый и так легко не сдаюсь. Всеми путями я пытался войти в контакт с теми, кого газеты и общественное мнение считают причастными к мафии. Начал с самых известных адвокатов, которые защищали мафиози на процессах, затем познакомился с владельцами строительных фирм, директорами банков, кредитных контор, государственных учреждений и другими должностными лицами, как две капли воды похожими на уже упомянутых мною героев киноэкрана. Нередко мне стоило большого труда попасть к ним на прием, приходилось изобретать самые немыслимые предлоги, но результат всегда был один и тот же. Когда я говорил, что хочу вступить в ряды мафии, больше всего почему-то оскорблялись политические деятели, хотя я всякий раз добавлял, что готов записаться и в их партию. Одни смеялись мне в лицо, другие приходили в ярость и грозили подать на меня в суд. В конце концов один оптовик, сбывавший фрукты и овощи в палермском порту, недвусмысленно заявил, что если я в двадцать четыре часа не уберусь из Сицилии, то может случиться неприятность. Так я оказался в Риме.
Здесь мне пришлось начать все сначала. Я утешал себя тем, что жители Палермо — народ недоверчивый, и к тому же полиция там неотступно следит за каждым. И потом, они все-таки сицилийцы. В Риме дела мои сложатся куда лучше, думал я. А вышло хуже некуда. Министр, которого все считают главой мафии, вообще не захотел меня принять. Мне удалось увидеться лишь с его секретарем. У него свой кабинет в здании рядом с министерством. Кабинет роскошный, но я так и не понял, какие он там решает дела. Секретарь министра говорил со мной вежливо, но с иронией, и, по-видимому, моя просьба его позабавила. Но когда он сообразил, что я не шучу, то сухо сказал, что я ошибся адресом, и немедля указал мне на дверь. Наконец мне удалось встретиться с помощником министра, которого все знают как крупного мафиозо и поговаривают, будто фактически ему принадлежит половина Сицилии. Он выставил меня из кабинета ровно через три минуты, пригрозив принять какие-то меры. Какие — я толком не понял, потому что он говорил на сицилийском диалекте. Удивительнее же всего то, что каждого из них поистине изумляла моя просьба, все они так или иначе давали мне понять, что никакой мафии не существует. А это лишний раз подтверждает, что мафия — вещь серьезная, настоящее тайное общество со своими суровыми законами, которые все его члены обязаны соблюдать беспрекословно. Одного не понимаю: как все же им удалось вступить в «Достопочтенное общество»? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь родился мафиозо или что этот титул передается по наследству. Я упорно спрашиваю себя: как стать мафиозо?