Два завоевателя
Шрифт:
— Где перевозчик? — требовательно спросил Бард.
— Я держу здесь перевоз, господин хороший. Явится какая-нибудь добрая леди, я и везу ее на остров…
— Быстро перевези меня на этот остров. Слышишь? Или ты глуха как пробка?
— Слышу я, господин хороший, малость слышу. А вот перевезти не могу. Запрещено!.. Если, к примеру, на бережок явится леди, попросит — перевези, мол, я тут же — хвать весло!.. А мужчину не могу — этого не дозволяется, богиня против…
— Глупости! — перебил ее Бард. — Как ты можешь судить, что желают
— Ох, господин хороший, что они могут поделать, не знаю, только я не хочу брать грех на душу. Вы погибнете, а мне потом отвечай — зачем, мол, старая, взялась за весла; знала, что запрещено…
— Ладно, хватит глупить, старуха. Не будь ослицей! Тащи весла, и поживей!
— Ох, господин, вы уж такими словами, как «ослица», не швыряйтесь. Вы сами не знаете, что говорите. Только я вот так скажу — эта лодка вас на тот берег никак не доставит. Меня — да; леди — пожалуйста, а вас не повезет, и все тут.
Бард решил, что старуха явно свихнулась, потому толку от нее не добиться. Возможно, жрицы наняли ее держать перевоз. Из милосердия… Однако она считала, что ее главная задача — отваживать от этого острова мужчин. Но его не отвадишь. Он вытащил кинжал.
— Видишь это? Ну?.. Тащи весла и помалкивай. Быстро!
— Не могу! — заплакала старуха. — Ну, как я могу!.. Здесь воды опасные, стихают, только когда сестры захотят того. Я и с места не стронусь, пока они не позовут с того берега.
Бард нахмурился. Ему припомнился случай возле брода, что рядом с Морейской мельницей. Там река тоже была заколдована — с виду течение спокойное, но стоило войти в воду, как река в мгновение ока превращалась в бушующий поток.
Черт с ней, решил Бард, он все равно не отступит.
— Где весла? — рявкнул он.
Старуха кивнула в сторону хижины. Бард сам сходил за ними, бросил на сиденья и коротко приказал:
— В лодку.
Перевозчица сделала шаг, другой — ее всю трясло. Бард почувствовал, как ярость ударила в голову.
— Лезь!
Женщина разрыдалась, закрыла лицо руками.
— Не могу! — всхлипнула она. — Никак нельзя!..
Она сползла на землю. Бард сразу не понял почему — может, он ее ударил? Вроде нет. Все равно… Он поднял старуху, опустил в лодку, вставил весла в уключины — тут его посетила злобно-радостная мысль: если уж вы тут такие святые, то и лодка могла бы сама поплыть. Но нет — пришлось взяться за весла. Он погнал лодку вперед, в сторону тумана, лежащего на поверхности совершенно неподвижной, темной воды. Лодка была очень легка, послушна, Барду было не впервой справляться с подобным суденышком. Было время, когда он не выпускал весел из рук. Было это на острове Мирион…
Греб долго, даже повеселел; все дальше и дальше забирался в глубь водного пространства, со всех сторон занавешенного клочьями тумана. Наконец впереди показались заросли камыша, стеной вставшие у берега. Сердце забилось гулко, радостно. Бабка уже очухалась и сидела на корме, вжав голову в плечи. Бард, сделав несколько мощных гребков, обернулся, глянул через плечо — и обомлел. Лодка ткнулась носом в песок. Вот и колышек, поодаль ветхая лачуга. Кружил, кружил и в конце концов вернулся на прежнее место.
Бард бессильно выругался — кто бы мог подумать, что в этой стоячей воде на самом деле существуют такие сильные течения. Что еще могло увлечь его с прямого курса? Он развернул лодку и опять погнал ее в глубь озера. Только теперь он заметил, что лодку действительно стало сносить в сторону. Бард приложил все силы, выбрал на берегу ориентир, а когда тот скрылся из виду, принялся следить за оконечностью одного из клочьев тумана — так и гнал суденышко, стараясь придерживаться заданного курса. Все равно медленно суденышко опять начало сносить. Оборачиваясь, Бард вроде бы разглядел впереди кусты — значит, там была земля, может, нужный ему остров, однако лодку с неодолимой силой вновь утянуло вбок. Старуха вдруг захихикала. Лодка опять ткнулась носом в песок.
Бард сделал еще одну попытку. Теперь он не щадил себя, однако все кончилось так же, как в первый раз.
Старуха опять захихикала, тоненько, противно:
— Я же говорила вам, господин хороший, хоть целый день гребите, толку не будет. Эта лодочка никогда не пристанет к острову, если сестры не пожелают.
Барду показалось, что некоторые из его людей, собравшиеся на берегу, посмели усмехнуться. Он бросил на них такой разъяренный взгляд, что все они невольно построились и вытянулись по стойке «смирно». Тут еще это противное хихиканье… Он почувствовал неодолимое желание свернуть шею перевозчице, однако сумел одолеть себя — гневом делу не поможешь. Тем более смертью… Что взять с этой дуры, ее дело — возить, а куда, зачем, ее не касается.
Он поразмышлял, глядя на нее. Брод у Морейской мельницы был заколдован — так? Очевидно, эта лодка — тоже. В любом случае, если служительницы Аварры действительно намереваются любым путем задержать Карлину у себя, ясно, что они должны использовать колдовство. Выходит, сколько ни пытайся в одиночку переправиться на ту сторону, ничего у него не получится.
Тогда, возможно, лерони смогут расколдовать эти воды. Так тогда и поступила Мелора, и его люди сравнительно легко переправились на другой берег.
— Мелисендра!
Она тут же подошла к нему. Бард задумался, может, она тоже хихикала у него за спиной, однако об этом ни словом не обмолвился, сказал только:
— Если служительницы Аварры наложили заклятие на эти воды, сможешь ли ты расколдовать их? Успокоить хотя бы на короткое время?
— Нет, господин. Я боюсь вызвать гнев богини.
— О какой богине ты болтаешь?
— Она — богиня всех женщин, я страшусь рассердить ее.
— Мелисендра, предупреждаю… — Он замахнулся на нее.