Шрифт:
1
Недалеко от деревни, на склоне горы, в березняке, стоят три палатки геологов. В самой большой живет начальник отряда Зося Михайловна и студентка-практикантка Катя. Другую занимают Костя с Андреем. В третьей палатке никто не живет, это — кухня и склад. Там хранятся продукты, посуда и стоят ящики с образцами, а в дождливую погоду палатка превращается также в столовую.
Геологи живут на берегу Урала уже десять дней. Каждое утро трое отправляются в маршрут, а четвертый остается дежурить и варить полевую
Но за ужином Зося Михайловна вдруг объявила на завтра выходной.
— Что, будет дождь? — спросил Костя и посмотрел на небо.
Зося Михайловна жадно дорожила временем, она даже привезла с собой в экспедицию будильник, который на ночь ставила возле дежурного, и в маршруте жалела потратить каких-нибудь полчаса на то, чтоб поесть земляники. А тут — целый выходной. Странно…
— Дождя не будет, — сказала Зося Михайловна. — Можете целый день загорать и купаться. Только с утра приведите в порядок неразобранные образцы.
— А вы? — спросил Костя. — Не пойдете купаться?
— Нет. — Зося Михайловна как будто немного смутилась. — Мне надо тут… отлучиться… уехать.
Костя с Андреем переглянулись: так вот почему выходной. Любопытно, куда это ей занадобилось.
— Образцы мы разберем сегодня, — заявил Андрей. — У костра.
И сразу после ужина Андрей с Костей занялись образцами, а потом, перемыв посуду, к ним присоединилась и Катя. А Зося Михайловна вынесла из кухонной палатки плоский походный утюжок и поставила его возле самого костра на попа, сняв при этом деревянную ручку, чтоб не обгорела.
— Подготовка к маршруту номер икс, — тихонько съязвил Костя, когда Зося Михайловна отошла.
— Неужели — роман? — сказал Андрей.
— Перестаньте судачить, — оборвала их Катя. — Вечно ты неразборчиво пишешь, Костя. Ну, что ты тут нацарапал?
— Тебе по твоему возрасту пора завести очки, — сказал Костя.
Уже совсем стемнело. Стволы берез смутно белели в ночном мраке, а кроны их сливались в одну сплошную черную массу. Листья тихо шелестели, потрескивал костер да изредка вскрикивала во тьме какая-то ночная птица.
Зося Михайловна зажгла свечку, покапала на край стола стеарину и прикрепила ее. Расстелила одеяло. Аккуратно расправила на нем синее с белыми цветочками легкое платье. И пошла к костру за утюгом.
У костра она, однако, задержалась. Отложила в сторону съемную деревянную ручку утюга и принялась сама возиться с образцами: четким и аккуратным почерком заполняла этикетки и так бережно завертывала в бумагу кусочки горных пород, словно каждый камешек представлял собою безмерную ценность.
— Утюг перегреется, Зося Михайловна, — сказала Катя.
— Отодвинь его. Да сходи, пожалуйста, погаси свечку.
В эту ночь Зося Михайловна легла спать позже всех. Будильник поставила возле себя и прикрыла платком, чтоб звенел приглушенно. Но Катя все-таки услышала звон будильника. Вставать она не стала, только с любопытством следила за Зосей Михайловной из своего спального мешка.
Ничего интересного, впрочем, она не заметила. Зося Михайловна взяла мыло, перекинула через плечо полотенце и отправилась на Урал купаться. Катя закрыла глаза и попыталась опять заснуть.
Но что-то больше не спалось. Катя выбралась из стеганого мешка, натянула сарафан и вышла из палатки.
Над рекой клубился густой туман. Он расползался по всему лугу, до самой горы, почти вплотную подступал к палаткам. Катя разожгла костер и повесила на таган чайник.
Мальчишки спали. Оба они были засони, могли, наверно, спать целые сутки, если не разбудить. Сегодня по случаю выходного их не стали тревожить, Катя и Зося Михайловна сели пить чай вдвоем.
— Я, может быть, вернусь поздно, — сказала Зося Михайловна. — Вы надолго не покидайте лагерь. Если пойдете в кино или на танцы — пусть один останется.
— Андрей останется, — решила Катя. — Он танцы не любит. А вы далеко?
— Не очень. Но все-таки далеко…
Зося Михайловна надела свое наглаженное платье с белыми цветочками и тщательно расчесала густые, вьющиеся, с редкими сединками волосы. Катя искоса следила за нею. Сейчас, в легком платье и в туфлях на тонких каблучках, Зося Михайловна, казалось, помолодела. Большие серые глаза непривычным оживлением светились на бледном лице.
— Ну, я пошла, Катя…
Она посмотрела на Катю и как будто еще что-то хотела добавить, но не добавила, двинулась прочь по тропинке, помахивая белой сумочкой. Зося Михайловна была худенькая и шла легко и прямо, только тонкие каблучки чуть вязли в земле. Катя смотрела ей вслед, пока она не скрылась за березами.
Кате сразу сделалось скучно. «Ну и засони, — подумала она о мальчишках. — Просто невозможные засони». Она стала мыть стаканы и нарочно погремела крышкой чайника, но Костя с Андреем не проснулись.
«Пойду на речку», — подумала Катя.
Она зашла в палатку за купальником и вдруг увидела на колышке авоську с каким-то свертком. Раньше здесь не было этой авоськи. Видно, Зося Михайловна приготовила сверток с собой. И забыла взять.
Катя схватила авоську и прямиком через березки выскочила на проселочную дорогу. Она круто спускалась с горы вниз и тянулась через всю деревню. Если автобус еще не прошел… не должен пройти, он почти всегда опаздывает… то Зося Михайловна увидит Катю с автобусной остановки.
Нет, автобус не прошел. Зося Михайловна стояла вместе с несколькими другими пассажирами возле деревянного столба, Катя сразу увидела с горы ее синее платье. Она подняла авоську повыше и помахала ею. Но Зося Михайловна смотрела в сторону. Тогда Катя побежала вниз, по самой середине дороги, чтобы ее лучше было видно.
Зося Михайловна наконец обернулась, заметила Катю. Она всплеснула руками и кинулась ей навстречу. А позади Кати уже урчала машина и, оглянувшись на ходу, Катя увидела, что это автобус. Зося Михайловна замахала руками водителю автобуса, чтоб подождал.