Двадцать один день
Шрифт:
Устроить скандал прямо здесь? Или не высовываться? Эти двое пока не предъявили ему никаких претензий относительно его работы. Может, и правда нашли кого-то? Но если нашли, при чём тут Мурасакибара? И почему Накатани так нервничает, а Такеучи весь красный, как переспелый помидор? Где, чёрт возьми, Тацуя со своими советами, когда он ему так нужен?
– Ладно, свожу подопечного на прогулку тогда, и поминайте, как звали, – пробормотал Кагами, выбрав стратегию «играть несознанку до самого конца».
– Не стоит, – возразил врач. – Это может травмировать Куроко-куна.
Тайга вышел из кабинета молча, притворил за собой дверь, оставив маленькую щёлку, и привалился спиной к стене, тяжело дыша. Большего провала, чем сейчас, не было в его жизни никогда. Даже когда он в детском саду опозорился, случайно порвав штаны прямо на заднице, было лучше. Он, чёрт возьми, должен был быть глазами и ушами их маленького тайного сообщества в этой психушке, а его выгнали, не объяснив даже причины. И он ничего не мог сделать. И в комнате его ждал подопечный. Раскачивался и нервничал. Чёрт!
– Кажется, он ничего не понял, – донёсся из кабинета приглушённый голос Накатани. Тайга затаил дыхание и на всякий случай зажал рот рукой.
– Он полный болван, так что, если он на самом деле ни в чём не замешан, мы больше о нём никогда не услышим, – отозвался Такеучи. – Или ты подозреваешь, что он о чём-то догадался?
– Я не знаю, Ген-Ген, после всей этой истории с Акаши, я уже подозреваю всех, – вздохнул Накатани. – Этот Такао, чтоб его! Надеюсь, я достаточно ясно дал ему понять…
– Может, перестраховаться? – уточнил Такеучи. – Побеседовать с доктором серьёзно?
– Каким образом?
– Привлечём Паука, – предложил Такеучи.
– Ты в своём уме, Ген-Ген? – возмутился Накатани.
– Если что, Кат-чан прикроет. Не первый раз всё-таки. Вот только тогда придётся рассказывать боссу обо всём, что здесь творится…
– Он в курсе. Я звонил ему с утра. Рвал и метал. Собственно, велел уволить всех непосвящённых заодно с Такао, – голос Накатани изменился. – Пожалуй, ты прав, – добавил он после полуминутного молчания. – Вызывай Паука, а я пока пойду проверю, что этот чёртов Кагами действительно отправился восвояси.
Тайга зажмурился, судорожно собирая в узду явно вознамерившиеся устроить подобие тараканьих бегов мысли, и кинулся к двери на лестницу. Нужен был план. Быстрый и эффективный. Иначе все их старания пойдут прахом. Нужен был план.
***
Чтобы оформить всплывшие в голове в крайне небольшом количестве идеи, Кагами пришлось пойти на сделку не только с собственной совестью, но и с собственными фобиями. И как только он в мыслях ударил с вышеупомянутыми по рукам, план был готов. Дальнейшее оставалось просто делом техники. Тайга действовал почти на автопилоте: приманил псину котлетой, до сих пор лежавшей у него в рюкзаке, зажмурившись и чертыхаясь, зажал настырно лизавшего ему руки Второго под мышкой и устроился в засаде в тщательно оберегаемых Министерством окружающей среды Японии и лично министром Хосоно кустах.
План был до обидного прост, и даже сам Тайга считал его предсказуемым. Но придумать что-то более изощрённое за полчаса у него бы вряд ли получилось, а позвонить, скажем, Тацуе, он бы даже не успел. Основополагающим постулатом и главной движущей силой плана
К половине одиннадцатого он начал заметно нервничать, что подопечный, к примеру, устроил припадок и вообще не пошёл на прогулку без него, а возившаяся под боком псина только добавляла всей ситуации суетливости. Наконец, где-то без четверти одиннадцать, с дорожки послышался негромкий голос Куроко, звавшего псину по имени. Тайга хорошенько стиснул Второго, чтобы он издал подобие гавканья, кусты перед его импровизированной засадой завозились, и перед ним появился бледный подопечный. Тайга мгновенно прижал палец ко рту, пресекая любое вякание, которое могло их выдать, и выбрался на парковую дорожку.
Мурасакибара стоял чуть поодаль и рылся в карманах, активно ища что-то. Тайга ждал, потому что нанести удар без предупреждения и со спины ему не позволяла пресловутая совесть. Наконец, Мурасакибара отыскал в недрах собственного комбинезона помятую шоколадку, развернул её, откусил половину и поднял глаза.
– Извини, – лаконично изъяснился Тайга, нанося прицельный апперкот в подбородок.
Мурасакибара выронил шоколадку и медленно осел на дорожку. Тайга подхватил его и поволок к беседке, походя проверяя, не переборщил ли он с силой удара, и старательно игнорируя голос внезапно решившей нарушить мировое соглашение совести. Удостоверившись, что почти центнерная туша всего лишь находилась в отключке, Тайга аккуратненько пристроил её, прислонив спиной к опоре традиционной беседки, так чтобы не было видно со стороны дорожки, и поспешил вернуться в кусты, где его ждал подопечный.
– Кагами-кун, – проговорил Куроко, продолжая сидеть на корточках на земле и держать в руках псину.
– Так, подопечный, – начал Тайга, почёсывая затылок. – Ты можешь мне сейчас скандал закатить, но я тебя забираю из этой дурки.
– Сегодня не день для посещений, – возразил тот, отрицательно дёрнув головой. – Я не могу отлучаться из клиники более чем на два часа. Определённо, не могу. Такие правила.
– Слушай, там тебе будет хуже, – принялся объяснять Тайга, потихоньку выползая из укрытия и помогая выбраться подопечному. – Там плохие люди. Они тебя обидят и будут тебя заставлять пить таблетки.
– Я не могу нарушать правила, – заупрямился Куроко. – Когда не по правилам – это никуда не годится.
– Совершенно никуда, – согласился Тайга, опасливо оглянувшись по сторонам. – Но иногда, когда совсем прижмёт, можно нарушить правила. Я вот, например, очень хочу тебе помочь, поэтому мне пришлось нарушить закон.
– Тот, кто нарушает закон, называется преступник, – безапелляционно заявил подопечный, отойдя на полшага назад и выставив вперёд руки с зажатой между ними псиной. – С преступниками нельзя разговаривать и нужно немедленно звонить в полицию. Если Кагами-кун преступник, я должен позвонить в полицию. Определённо, должен.