Двадцать один год
Шрифт:
– Мы ничего не сделали. Мы ищем купе.
– Да знаю, - парень добродушно улыбнулся; его тон чем-то напоминал Хагрида. – Мы тут перед отъездом все посовещались и решили, что младшекурсники в эту поездку не должны оставаться одни. Так что заходите, - он распахнул дверь. Лили и Северусу ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
– Чарити, присмотришь за птенцами? – предложил парень сидящей в купе девушке с неровно подстриженными волосами песочного цвета; газета наполовину скрывала её лицо. – А я пока патрулировать буду.
–
– А разве что-то случилось? – осторожно спросила Лили; чернявый тем временем исчез за дверью.
Девушка поколебалась, повертела в руках газету и передала детям. Северус принялся читать вслух: «Трагедия в баре «Дырявый котел». Сильное темное проклятие наложено на дверь. Три человека погибли».
– Скорей всего, дело рук Пожирателей смерти, - вздохнула Чарити. – «Дырявый котел» - не просто бар, для многих поколений это дверь в волшебный мир, куда может войти и чистокровный, и полукровка, и магглорожденный, и даже иногда просто маггл. Тому-Кого-Нельзя-Называть это непереносимо.
– Он велел своим слугам сделать это, чтобы убило маггла или магглорожденного? – тихо уточнила Лили; ей на секунду стало страшно.
– Нет, вероятность крайне мала. Но он символически закрыл для них дверь. Он хочет закрыть дверь на самом деле, - девушка сжала кулачки. – Нет ничего хуже, ничего отвратительнее, чем разделение людей по происхождению! Как будто война с Гриндевальдом ничему не научила нас!
Лили уже знала, что войной с Гриндевальдом волшебники называют Вторую мировую. Пожалуй, Чарити была права: именно привычка делить людей на сорта привела к строительству ужасных концлагерей.
Северус ковырял ботинком пол:
– А по другим признакам- не по происхождению – людей разделять можно?
– Нет, - твердо ответила девушка. – Ни по каким признакам нельзя отказывать кому-то в правах.
– Но ведь так делали. На протяжении всей истории.
– Да, и это вызывало кровавые восстания.
Лили вспомнила, как отец однажды рассказывал ей про революции в Англии, во Франции и в России. Она несмело ввернула:
– Но ведь восстаниями те, кого угнетали, пытались вернуть себе права.
Чарити покачала головой:
– В большинстве случаев права не возвращались, а погибало множество невиновных.
– Но что же еще было делать? Ведь человек не виноват, что родился, допустим, крестьянином, а не дворянином. А дворяне обращались с ним, как с животным, хотя он их кормил.
– Дворяне защищали его в случае войны, - заметил Северус.
– А вот и неправда! Вели на войну дворяне, но крестьяне просто превращались в солдат. А солдатам всегда тяжелее. О них меньше заботятся и их чаще всего не помнят. И вообще, - глаза Лили влажно заблестели. – Если человека не устраивает уклад, если ему он кажется несправедливым, надо попробовать что-то изменить! На это есть право!
– И ты думаешь, даже если победят те, кого угнетали раньше, настанет справедливость? – тихо и с оттенком язвительности спросил Сев. – По-моему, она вообще недостижима.
– Так оправдываются лентяи. Так оправдываются люди, которые боятся хоть что-то сделать.
– Этот страх тоже не появляется из ниоткуда, - задумчиво проговорила Чарити. – Сейчас Джордж придет, посидит с вами, а я патрулировать пойду.
– Ну, мы и сами за себя постоять можем, - ответил Северус важно.
…Чернявый Джордж принес два тыквенных пирожка:
– Ешьте, птенцы разных гнезд. Дорога длинная.
Высадившихся из поезда первокурсников на сей раз не отделили от остальных. Вместе со всеми они, сойдя с платформы, направились туда, где стояли старомодные повозки, почему-то без лошадей. Лили, впрочем, вспомнила, что Северус рассказывал ей о фестралах – волшебных лошадях, которых видит лишь тот, кто столкнулся со смертью и осознал её. Кажется, кому-то уже выпало подобное несчастье: девочка замечала, как оглядывались некоторые - даже второкурсники.
В одну повозку с Лили и Северусом набились Марлин, Мери и Эммелина. Лили почувствовала, что друг сразу напрягся и подобрался, будто готовый не то пуститься наутек, не то дать сдачи. Гриффиндорки покосились в его сторону крайне неприязненно, но ничего не сказали на этот счет. Разговор, разумеется, сразу завязался о происшествии в «Дырявом котле».
Мери и Марлин тоже пришлось ехать под охраной старшекурсников, причем вместе с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком.
– Так вот, Сириус считает, что в деле замешаны его родственники, - вальяжно, как всегда, объясняла Марлин. – Кузина Беллатриса, например… Или её муж…
– Не болтай при слизеринце, - оборвала Эммелина. – Еще подведешь Сириуса под неприятности. Мало ли, что на уме у этих змей.
Северус зло сощурился.
– По крайней мере, у нас вообще есть ум.
– О да, - Эммелина закатила глаза. – Достаточный, чтобы отнимать у людей жизни.
– А у нас есть сила, чтобы на ходу тебя вышвырнуть, - мрачно добавила Мери. – Так что не рыпайся давай.
Лили вскинула голову.
– Ну и вышвыривайте. Если что, я спрыгну с ним.
В холодной темноте повисло молчание, цокали невидимые копыта.
– Вот как? – негромко спросила Эммелина. – Хорошо, мы с тобой еще поговорим.
– Только попробуйте что-нибудь ей сделать, - прошипел Северус. – Только попробуйте!
– Да с чего ты взял, что мы хотим ей навредить? Лили наша подруга, правда, девочки?
– Что-то ты так за нее не заступаешься, когда её грязнокровкой дразнят, - напомнила Мери. – Страшно идти против своих, да? Лили вон не боится.
Северус уперся локтями в колени, сцепил пальцы в замок. Лили кожей чувствовала его ярость.