Дважды благословенная
Шрифт:
— Да. Он убил шерифа в Техасе и бежал от наказания. Но главное даже не это… — В голосе Адама звучала горечь, и он не пытался скрыть ее. — Он был рейнджером. Кроме того, моим другом и напарником несколько лет. Я верил в него, как в Бога. Сейчас я его наконец выследил.
Рассказ Адама был скуп, но для Консуэло его было достаточно, чтобы все понять.
— Он твой друг, ты хочешь отдать его в руки правосудия? — В уголках рта Адама появились складки.
— Да, — кивнул он, — потому что он был моим другом. И солгал мне.
— А вдруг на самом
На мгновение в глазах Адама промелькнуло колебание, но тут же погасло.
— Он женился на дочери Мередита, — напомнил он. — Он скрывается от закона. Этого достаточно, чтобы перечеркнуть все сомнения в его невиновности. Я просто делаю то, что велит мне долг.
— И ты хочешь, чтобы я помогла тебе — Слова Консуэло прозвучали не как вопрос, а как утверждение.
— Да.
Консуэло поднялась и отошла от стола на несколько шагов.
— Это грязное дело. К тому же Итан — очень осторожный человек
— Я уверен, что вы мне поможете. Вы честная женщина, я сразу это понял. Вы сделаете то, что велит вам долг.
Консуэло жестко посмотрела на него. Голос ее стал холодным и резким. Адам впервые видел ее такой.
— Я знаю только один долг — по отношению к единственному человеку. Надеюсь, ты понял, к кому?
— Но не к Итану Кантреллу.
В глазах Консуэло мелькнуло что-то вроде сомнения — или Адаму это только показалось. Она собиралась уже ответить, но стук в дверь помешал ей.
— Мисс Гомес, — это был Джонни, — вас спрашивает Кантрелл, говорит, что вам придется срочно поехать с ним На ранчо какие-то проблемы.
Адам, усмехнувшись, поднялся из-за стола:
— Что ж, иногда, как говорится, нам помогает сама судьба.
Консуэло вдруг в одно мгновение очутилась за спиной Адама и быстрым движением выхватила его револьвер из кобуры.
— Сегодня судьба работает против тебя — проговорила она.
Адам обернулся, но Консуэло уже направила револьвер на него.
— Джонни, — позвала она, — пойди сюда!
— Что вы делаете? — Адам был в панике.
Джонни, войдя, мгновенно оценил ситуацию Консуэло кивнула на окно.
— Сними веревку со шторы и свяжи его! Адам уставился на нее не веря своим ушам.
— Вы с ума сошли?
— Прости меня, Адам — В голосе Консуэло звучало искреннее сожаление. — Пусть это послужит тебе уроком — никогда не доверяй женщинам.
Заведя руки Адама за спину, Джонни крепко связал их, Адам был слишком поражен, чтобы сопротивляться. Толкнув его в кресло, Джонни стал связывать ему щиколотки.
— Ты сейчас слишком задет предательством Итана, — пояснила Консуэло, — и можешь натворить что-нибудь, о чем сам потом пожалеешь.
— Я верил вам! — прохрипел Адам.
В глазах Консуэло стояла боль — ей было тяжело предавать Адама, но выхода у нее не было.
— Все честно, — произнесла она. — Я предупреждала тебя, какой долг для меня важнее…
Джонни закончил завязывать узел и выпрямился. Консуэло передала ему револьвер и направилась к выходу, но на полпути обернулась.
— Ты должен
На пороге Консуэло обернулась еще раз.
— Я проведу тебя на ранчо, Адам, — сказала она, — но не сейчас. Пока еще рано. — Она обратилась к Джонни: — Через час, я думаю, его можно будет развязать.
И вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь спальни Кэмпа, Консуэло спустилась по ступенькам, держась за перила, — она чувствовала себя настолько уставшей, что боялась упасть. Молодой человек с невинным взглядом, которого она оставила связанным в своей комнате, казалось, был за сто миль отсюда, а может, его и вовсе никогда не было.
«Почему? — В мозгу Консуэло в сотый раз звучала одна и та же мысль. — Почему все в жизни так сложно, так несправедливо, так жестоко?..»
В кабинете Кэмпа горел свет. Героическим усилием заставив себя выпрямиться и расправить плечи, Консуэло переступила через порог — и вздрогнула от какого-то наваждения.
Ей показалось, что за столом сидит Кэмп — такой же, как всегда, только помолодевший на дюжину лет. В руке — стакан с вином, на лбу глубокая, задумчивая складка. Широкие, сильные плечи, казалось, выдержали бы всю тяжесть мира, если бы она свалилась на них; взгляд обращен внутрь себя, в сотый раз обдумывается какой-то план… Но это был не Кэмп. Это был Итан Кантрелл — человек, к которому теперь перешла вся ответственность за то, за что привык отвечать Кэмп.
— Ну как? — спросил Итан.
Разжав руку, Консуэло посмотрела на маленький пузырек в ней.
— Опиум, — объяснила она. — Когда-нибудь я дам ему на каплю больше… и все будет кончено. Вот как я его люблю… и ненавижу.
В одно мгновение Итан оказался рядом с ней и схватил ее за руку, словно тисками. Глаза его горели бешенством.
— Вы сошли с ума! Что вы делаете?!
Консуэло была поражена — но не атакой Итана, а тем, что в глазах его она читала что-то новое, о чем раньше не подозревала.
— Тебя это волнует? — спросила она, постаравшись взять себя в руки.
Итан медленно отпустил ее руку. Волнует ли это его? Итан и сам не знал ответа. Почему его должна волновать судьба человека, которого он собирался убить? Кэмп Мередит всю жизнь только и делал, что нарушал все человеческие и Божеские законы, — так почему Итана должна волновать его судьба?
— Что с ним? — резко спросил он.
— Он скоро умрет, — устало прошептала Консуэло. Итан не отрывал от нее взгляда.
— У него рак желудка. Его уже смотрели и местные врачи, и врачи из Нового Орлеана, и все говорят, что надежды нет. Конец будет долгим и мучительным. Я помогаю, как только могу, — покосилась она на пузырек в руке, — но ему уже ничем не помочь. После каждого приступа он все ближе к смерти. Однажды такой приступ будет последним… Кэмп держится как может — он старик гордый, упрямый…