Две дороги
Шрифт:
— Собирать материалы, разоблачающие козни Коминтерна. Не беспокойся, после объявления товар тебе понесут. Но будь начеку: самое опасное — схватить голый крючок. Ты сам-то читал когда-нибудь, что и как пишут большевики?
— Конечно. У Андреевского я каждый день читал их «Правду», — нахмурившись, ответил Дружиловский.
— Это хорошо. Я тебе дам пару книжек. И ради бога, не дуйся, между нами не должно быть ничего, кроме дела, я тебе не конкурент, но и не добрая тетя, — Зиверт хмыкнул. Этот подпоручик, пожалуй, совсем не так безнадежен, как ему
Всю первую половину дня Дружиловский выполнял задания Зиверта. Он делал выписки из советских газет в публичной библиотеке и составлял сводки по разным темам. Писал обзоры русских эмигрантских газет. Бел слежку за указанными Зивертом людьми. Присутствовал на сборищах русских эмигрантов и потом составлял о них подробные отчеты. Дня свободного не было, но он не роптал и, выполнив очередное задание, спрашивал: что сделать еще?
Зиверту, не терпевшему лодырей, Дружиловский нравился все больше — толковый, быстро набирает опыт и если будет работать так, как сейчас, то и впрямь это человек с перспективой.
В часы, указанные газетой, Дружиловский сидел в своем агентстве «Руссина» и принимал посетителей. Это было совсем не так просто, как ему показалось вначале. Приходили какие-то потрепанные типы, главным образом русские, уверявшие, что они располагают богатейшим материалом о деятельности Коминтерна. Зиверт объяснил ему, как распознавать «липу», и тут были свои тонкости — иная «липа» могла очень пригодиться.
В кабинет просочился, аккуратно закрыв за собой дверь, худой, длинный как жердь господин в сильно заношенном летнем пальто.
— Моя фамилия Марек... Иозеф Марек. Имею к вам серьезное дело, — торопливо проговорил вошедший, согнув пополам свое длинное тело.
— Садитесь. Что у вас? — важно произнес Дружиловский.
Посетитель сел на краешек стула.
— Я коммунист из Чехословакии, — начал он, подобострастно глядя на Дружиловского. — Точнее, бывший коммунист. Меня постигло глубокое разочарование. Прикоснувшись к делам Коминтерна, я обнаружил всю преступность этой организации и порвал со своей партией. Но я хочу, чтобы весь мир знал, что я обнаружил...
— Что конкретно вы можете предложить? — спросил Дружиловский.
— Раньше я хотел бы узнать условия.
— Условия зависят от предложения.
Посетитель расстегнул пальто, вынул из кармана сложенные листки бумаги и протянул через стол.
Дружиловский начал читать, и душа у него взыграла — это была слово в слово переписанная из газеты «Руль» статья, которую он не дольше как неделю назад цитировал в сводке для Зиверта. Вот он, голый крюк, и он обнаружил его сам!
— Сколько же вы хотите за это? — деловито спросил он, предвкушая удовольствие, с каким сейчас разоблачит мошенника.
— Двести марок как минимум! — быстро ответил чех.
— Да? — Дружиловский изумленно смотрел на чеха, их взгляды встретились, и серые глаза «разочаровавшегося коммуниста» метнулись в сторону.
— Двести, не меньше, — повторил он тихо.
— Так дорого
Чех быстро протянул руку за своими бумагами, но Дружиловский отвел ее.
— Так, значит, двести и не меньше? — Дружиловский взял телефонную трубку.
Чех вскочил и выбежал из кабинета.
— Жулик! — крикнул вслед Дружиловский.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел франтовато одетый молодой человек с массивной тростью. Приближаясь к столу, он бесцеремонно разглядывал Дружиловского.
— Я имею дело с директором агентства? — спросил он на плохом немецком языке.
— Да, я директор. Что вам угодно? — ответил Дружиловский тоже по-немецки, ему было все еще нелегко объясняться на этом языке.
— Корреспондент итальянского телеграфного агентства, — представился молодой человек.
— Садитесь, я слушаю вас. Курите? — Дружиловский пододвинул ему коробку с сигарами.
— Чем торгуете? — весело спросил итальянец, садясь к столу.
— Здесь не лавка, а политическое агентство, — сухо ответил Дружиловский.
Итальянец понимающе кивнул, но продолжал с видом сообщника:
— Что вы могли бы предложить на тему «Коминтерн и Италия»?
— Мое агентство располагает достаточно широким и разнообразным материалом, — с достоинством ответил Дружиловский. — Прошу конкретней, что вас интересует?
— Я сказал ясно: Коминтерн и Италия.
— Ясно, но не конкретно, названная вами тема включает в себя множество разных аспектов... — Дружиловский в эту минуту весь собрался и следил за каждым своим словом. Зиверт предупреждал его, что самая опасная публика — газетчики, народ прожженный, хорошо информированный, не дай бог попасть им на перо.
— Назовите мне хотя бы один из аспектов, — попросил журналист.
— Это не деловая постановка вопроса, — ответил Дружиловский.
— Одно из двух, — сказал журналист и поднялся из кресла, — или вы разоритесь из-за вашей осторожности, или в вашем мешке пусто. Арриведерчи, — он взмахнул рукой и вышел из кабинета.
«Пронесло...» — это был уже четвертый газетчик, обращавшийся в его агентство. Несколько дней назад приходил американец — развязный нахал, позволивший себе заявить, что агентство торгует воздухом, и притом испорченным... Только с одним турком удалось договориться и получить от него заказ на информацию о том, что Коминтерн планирует захват Дарданельского пролива. Турок даже вручил аванс. Но Зиверт эту сделку почему-то не одобрил.
Нелегко дается Дружиловскому эта высокая политика. Положение у него — сложнее не придумаешь. Надо работать на доктора Ротта — это деньги и покровительство немецкой полиции. Надо выполнять задания Зиверта — его он обязан отблагодарить за все. А еще поляки. Они хорошо платят, но каждую минуту надо быть начеку. От них можно ждать любой подлости.