Две недели с незнакомцем
Шрифт:
Что то было очень неладно. Вроде бы Саймон был увлечен Изабеллой, и Люси, как все вокруг, решила, что у них роман. Но что, если это не так? Что, если Саймон вовлечен в какое то иное дело, связанное с Изабеллой?
Что, если Изабелла вовсе не та, за кого себя выдает?
В этом была несомненная логика.
Саймон, со всей очевидностью, не хотел, чтобы его жена находилась в Лондоне. Почему? Что он скрывал? Или он стремился защитить от чего то ее, Люси?
От Изабеллы? Но это же глупо. Какую опасность могла представлять для нее другая женщина?
Возможно, у него с Изабеллой были какие то дела, не имеющие ничего
Нет, это невозможно. Чтобы Саймон был преступником?!
Она вспомнила о стихотворении, которое Саймон написал ей, когда ухаживал. Те часы, которые он проводил в оранжерее, занимаясь своими розами. Серьезное и задумчивое его лицо… Неужели можно хоть на минуту предположить, что занимающийся разведением роз поэт, интеллектуал, так ответственно относящийся ко всему, к чему обязывает его титул, может быть замешан в каких то нечистых противозаконных делишках?
Ее все возрастающая любовь к мужу побуждала Люси отвергать такие обвинения с порога. Но могла ли она полностью игнорировать свои сомнения и не замечать нелогичности происходящего?
И как насчет его друга, мистера Фоксуорта? Да, тот был грубияном, но почему он так хотел убрать ее из жизни Саймона? Возможно, ее присутствие как то угрожало их планам?
Она постаралась сложить воедино все факты, казалось, не имевшие логической взаимосвязи. Постоянные перемены настроения Саймона, его настойчивое стремление немедленно отослать ее в Девингем, его сосредоточенность на Изабелле, откровенное желание мистера Фоксуорта поскорее выставить ее из Лондона, тайное свидание Изабеллы с клерком книжной лавки…
Она ахнула, уставясь широко распахнутыми глазами в зеркало: ей наконец открылась правда.
Никакого романа у Саймона не было. Он был по уши в неприятностях.
Саймон аккуратно закрыл за собой дверь кабинета, хотя ему хотелось хлопнуть ею изо всех сил. Это было бы разрядкой накопившихся в нем негативных эмоций, но и выдало бы его чувства. Он дошел до письменного стола, буквально упал в кресло и уставился невидящим взглядом в потолок.
Проклятие! Все мысли о задании испарились из его головы, когда он понял намерения Стендиша по поводу Люси. Он, Саймон, устроил шумную сцену на модном светском балу и теперь полностью утратил расположение Изабеллы. Задание было загублено, а он даже не осознавал этого до последнего момента.
Как ей удалось в самое короткое время так его полонить? Может быть, на него так подействовала ее милая и любящая натура? Ее красота? Невероятная страсть, которая постоянно бросала их навстречу друг другу? Ее жизнерадостность? Ее понимание чести и решимость всегда поступать так, как должно, даже наперекор мнению мужа?
Да, все это имело значение. После того как Люси появилась в Лондоне, его размеренная жизнь перевернулась вверх дном. И если вначале его целью было отправить ее домой, теперь он находил эту мысль неприемлемой. Он хотел, чтобы Люси была рядом, хотел, чтобы ее руки обнимали его, чтобы в его пустом доме звучал ее смех. Он хотел, чтобы она дразнила его, устраивала игривые сцены в утренней столовой, а потом соблазняла, затягивала в бесшабашные страстные интерлюдии в спальне.
Он хотел, чтобы Люси присутствовала в его жизни всегда… каждый день.
Неужели он влюбился в нее? Неужели именно это означает то стеснение в груди, когда он отстраняется от нее хоть на шаг?
Господи! Ну как же все усложнилось! Он оказался столь очарован своей женой, что почти разрушил план, как подобраться ближе к Изабелле. Ему необходимо немедленно починить все сломанное. Это нужно сделать как можно быстрее.
И не просто на обычном свидании.
Хотя все его инстинкты кричали, что он должен тут же отправиться к Люси и поцелуями стереть огорчение, им причиненное, Саймон успокоил себя утверждением, что они ведь женаты. У него еще будет время разобраться в своих чувствах, и целая жизнь, чтобы наладить отношения с женой. Но не в данный момент. Не раньше, чем он исправит неприятности, которые он натворил в отношениях с Изабеллой. Когда в этом деле будет наведен порядок, он вернется к проблемам своего брака.
И не осмелится он прийти в постель к Люси, пока все не будет под контролем.
Хотя эта пытка грозила его погубить, оставаться вдали от чувственных радостей, которые он находил в объятиях жены, было единственным способом сохранить сосредоточенность на деле. Фокс был прав: он, Саймон, утратил в работе целенаправленность. Но зато он нежданным образом нашел в Люси нечто столь изумительное… что был просто ослеплен восторгом.
Он потер грудь там, где сердце. Интересно, а Люси тоже чувствует это? Он ведь не ошибся, ощущая ярость ее отклика в карете, когда стирал из ее сознания память о руках другого мужчины. Что она тогда сказала?
«Я не хочу ничьих прикосновений, кроме твоих». И он понял, что она знает об Изабелле. Ей не больше нравилось, что он проводит время с другой женщиной, чем ему ее прогулка на террасу со Стендишем.
Саймон ощутил, что губы его растянулись в дурацкой довольной ухмылке, и с трудом вернулся к обдумыванию непосредственной задачи. Первым шагом должно стать возвращение каким то образом благорасположения Изабеллы.
В дверь кабинета постучали, и на какой то радостный миг сердце его дрогнуло: он подумал, что это Люси. Затем, вспомнив, что не должен поощрять их крепнущую связь, по крайней мере сейчас и на ближайшее время, он поник головой.
Если это окажется Люси, ему придется отослать ее прочь, и он не знал, как сможет вынести вновь горечь в ее прелестных глазах.
Стук повторился. Взяв себя в руки, он резко произнес:
– Войдите.
Предчувствие обмануло его: это был Доббинс.
– Это только что пришло для вас, милорд. Очень срочно.
Саймон взял у дворецкого письмо.
– Спасибо, Доббинс. Пожалуйста, уходя, закройте за собой дверь.
– Хорошо, милорд.
Саймон едва заметил его уход. Он узнал почерк на конверте и внутренне весь собрался, готовясь прочесть находящееся внутри заслуженное порицание.
Девингем, явитесь в мой дом завтра в 11 часов утра.
Без опоздания.
Холл.
Неужели сэр Эйдриан тоже присутствовал на балу у Херрингтонов? Саймон этого не помнил. Но даже если его начальника там не было, сплетня вполне могла успеть до него дойти. И теперь сэру Эйдриану необходимо было обсудить это дело с ним лично.
Понятно. Иного он и не ждал.
Саймон отложил записку и потянулся за своим бюваром. Чем скорее он вернет себе симпатию Изабеллы, тем скорее сможет заняться порученным ему заданием.