Две половинки темной души
Шрифт:
– Я уже калека! А еще и урод.
– Ничего подобного! У тебя просто небольшой физический недостаток.
– Небольшой? – Он горько рассмеялся. – Да я самый настоящий монстр! Таких, как я, в старые и не самые добрые времена считали детьми дьявола и убивали в младенчестве. – Дэн скинул с себя рубашку и продемонстрировал недоразвитую кисть с тремя растопыренными пальчиками. – Разве она не омерзительна?
– Нет, – твердо ответила Мэри.
– Ты не объективна ко мне, – хмуро пробормотал брат, натянув рубаху, рукав которой скрыл увечье.
– Это ты не объективен к себе.
– Лучше бы я родился с культей, – не слушал ее Дэн. – Или совсем без руки. Но эти
– Зато они действуют, и ты можешь пользоваться обеими руками. Если же ты ампутируешь руку по локоть, то…
– Закажу себе протез и с тем же успехом буду пользоваться обеими.
– Но если Бог создал тебя таким, может, не стоит ничего менять?
– И это говорит человек, носящий слуховой аппарат? – насмешливо проговорил Дэн. – Коли Бог создал тебя глухой, выкини его и живи в безмолвии.
Едва Дэну исполнилось восемнадцать, он отправился на прием к хирургу. Денег на операцию у него не было, но парень хотел узнать, сколько она будет стоить. Доктор, осмотрев его, сказал, что не станет ампутировать кисть, так как медицинских показаний к этому нет. Тогда Дэн пошел к пластическому хирургу. Но и тот сказал:
– Вы не мой клиент!
– Как это не ваш? – возмутился Дэн. – Вы же занимаетесь устранением дефектов внешности!
– Вот если бы вы хотели переделать себе нос, уши, даже член, я бы с радостью взялся за операцию, но конечности по желанию клиента я не отнимаю. Я не мясник.
И Дэн пошел к мяснику. Только и тот не захотел ему помочь. Обозвал психом и вытолкал взашей. А на прощание крикнул:
– Будешь мертвой свиньей, тогда приходи!
Все эти отказы только распалили Дэна. Идея избавиться от руки стала навязчивой. И однажды, когда никого не было дома, он взял в баре виски, выпил залпом целый стакан, затем пошел в гараж, включил циркулярную пилу и…
Столько крови он никогда не видел! Она лилась и лилась на дощатый пол. Дэн был в шоковом состоянии, поэтому боли не чувствовал, а как завороженный смотрел на кровь. Густая, алая, точно краска, она выплескивалась на серые доски. Как будто банку с олифой опрокинули.
– Дэн, ты что там делаешь? – послышалось за спиной. Это был хозяин дома, у которого он снимал комнату (от приемных родителей съехал сразу, как только ему исполнилось восемнадцать).
Дэн обернулся и с кривой улыбкой произнес:
– Да ничего особенного. Руку себе отрезаю…
И упал без чувств.
Пришел он в себя в карете «Скорой помощи». И первое, что увидел, это свою отрезанную кисть. Ее нашли и положили в лед. Пришить, видимо, хотели в больнице. Когда машина остановилась возле приемного отделения, Дэн схватил свою руку и швырнул в мусорный бак.
– Ты что делаешь? – вскричал фельдшер. – Ее же после этого не пришьешь…
– И слава богу!
Культя долго заживала. Лечащий врач при осмотре не сдерживал эмоций и высказывал все, что думает о пациенте. Ругал разными словами, а один раз, когда явился под хмельком (от него попахивало виски), даже нецензурными. Но Дэн нисколько не жалел о том, что натворил. Хотя ему пришлось несладко. Мало того, что боль терпел, так еще от психиатров пришлось отбиваться. Хотели его, как членовредителя, в лечебницу положить. Но удалось этого избежать. Дэн смог врачей убедить в том, что он не намеренно руку себе отрезал. Просто так получилось! Несчастный случай. А что вел себя неадекватно после этого, так от шока все. Сестра за него поручилась, и Дэна отпустили.
Когда рука зажила окончательно, он заказал себе отличный протез и придумал историю, как потерял кисть. О-о-о,
Контракт с Дэном был заключен в тот же день. Первый заказ поступил спустя неделю. Его снимали полуобнаженным в помещении заброшенного литейного завода. Фотограф попросил снять с протеза силиконовую перчатку. И Дэн предстал перед камерой во всей своей «красе». Худой до прозрачности, бледный, безволосый, с искусственной рукой, он мечтал о том, чтобы все поскорее закончилось. Он-то думал, что в кадр попадет только его безупречное лицо. А даже если и тело, то в одежде. Но если и без нее, то мастер в фотошопе отредактирует снимок так, что обе руки будут на фото нормальными. Но фотограф и нанял Дэна лишь потому, что у него был протез. Ему хотелось сделать снимки а-ля Терминатор-1. Искал он, правда, парня помускулистее. Но потом решил, что тщедушная модель даже лучше, контрастнее. Современнее, опять же – худоба нынче в моде. Да еще с реальным протезом! Ясно, что можно на компьютере дорисовать все, что угодно, но натура лучше.
Когда фотографии опубликовали в модном журнале, Дэн скупил такое количество экземпляров, что чуть ли не половину своего гонорара истратил (тот, к слову, был небольшим). Раздавал «глянец» всем знакомым. Но большую часть себе оставил – для истории. Ведь ясно, что не пройдет и года, как он выбьется в звезды, а через десять лет журнал с первой фотосессией будет цениться, как дебютный альбом Майкла Джексона на «виниле».
Но дела у Дэна хоть и пошли, но не так хорошо, как ему грезилось. Работа имелась, на жизнь гонораров хватало, но… но не та работа и не на ту жизнь хватало.
Хотелось звездного успеха и огромных гонораров, чтобы и спортивную тачку купить, и дом (пусть бы в кредит, но знать – он сможет выплатить), и отдыхать в отелях, где номера дешевле тысячи за ночь не стоят, носить от-кутюр, оставлять на чай двадцать процентов от счета…
Ох, сколько было желаний, но главное – обеспечить безбедную жизнь не только себе, но и сестре. Еще малыми детьми они поклялись делить все надвое. Есть у одного яблоко – надо его разрезать пополам. Нашел кто-то десять долларов – потратить вместе. Шапку красивую подарили одному из близнецов – носить ее по очереди. Но все это мелочи. А хотелось с сестрой по-крупному поделиться. Да и ей с ним. Вот только оба жили так скромно, что какие уж там дома, машины? Выручали друг друга по мелочи, когда у одного из них с деньгами хуже было, чем у другого, не более того.
Дэн плеснул в лицо воды из-под крана, чтобы освежиться, а заодно выбросить из головы мрачные мысли. Обычно умывание ему помогало отрешиться. Но лучше – душ. И уж совсем хорошо купание в крупном пресном водоеме. Он обожал озера. И мечтал иметь дом не у моря-океана, а именно у озера.
Но на сей раз умывание не помогло. А все из-за запаха, который вода источала. Был он настолько мерзким, что Дэн брезгливо скривился. И как он будет все эти дни здесь мыться, интересно? Его ж вырвет…
Вынув из кармана платок, он вытер лицо и руки. От него пахло приятно – одеколоном. Да не абы каким, а новинкой от «Версаче», что еще не поступила в широкую продажу. Дэн всегда обрызгивал носовые платки парфюмом. Он был брезглив и крайне чувствителен к неприятным запахам, поэтому кусок шелка, источающий любимый аромат, для него стал спасением.