Две половинки темной души
Шрифт:
– Почему? – упавшим голосом пролепетала Мэри.
– Не тот типаж. Хотя пою хорошо. – И ушел на балкон курить.
Мэри тут же набрала номер режиссера.
– Мэри, ты кого ко мне прислала? – первым начал он.
– Марлона, своего парня, – растерянно ответила она.
– Да… Знал я, что влюбленные слепы, но чтоб настолько… Ты помнишь, как я тебе описывал героя?
– Да, конечно. Чуть за тридцать. Внешность стопроцентного американца. Симпатичное лицо. Стройный. Живые глаза.
– Точно. И какое
– Ему за тридцать, он техасец, стройный, с глазами…
– …наркомана, – закончил за нее режиссер. – И выглядит Марлон стариком. Он тощ, а не строен. У него дерганое лицо человека на грани нервного срыва, если не больного психически. Он смог бы сыграть какого-нибудь рокера из семидесятых, прочно сидящего на игле, но не нашего героя. И то я бы подумал, брать его или нет. С наркоманами много мороки. Они часто срывают съемки. Одно могу сказать в качестве комплимента ему: Марлон прекрасно поет. Мой вам совет: забудьте об актерской карьере для него. Лучше займитесь музыкальной. Прощай!
В тот день Марлон перешел на кокаин.
Через два месяца он чуть не умер от передозировки. Мэри получила деньги за «левый» заказ и планировала потратить их на покупку нового слухового аппарата, но любимый взял их и приобрел столько кокса, что унюхался до потери сознания. Если б Мэри вовремя не вызвала «Скорую», он впал бы в кому и скончался.
– Брось его! – сказал Дэн, узнав об этом. – Он тащит тебя на дно.
– Он поднимает меня до небес! С ним у меня вырастают крылья…
– До сих пор?
– Да.
– Брось его, – повторил Дэн. – Теперь он не просто неудачник, а еще и наркоман. Ты погрязнешь с ним в нищете. Или сама начнешь курить и нюхать.
– Никогда!
– Наша мать, наверное, тоже так считала. Но спилась, как и ее муж.
– Дэн, я никогда не брошу Марлона. Он – моя половинка.
– Он твой тяжкий крест. Не надорвись, пока его несешь.
Конечно, он был во многом прав. Не будь Марлона, Мэри жила бы в большем достатке. И намного спокойнее. У нее наверняка появилось бы много друзей. И более достойный мужчина. Но другой ей был не нужен! И спокойная жизнь в сытости без Марлона тоже не нужна!
После больницы он изменился. Перестал употреблять наркотики. Устроился на радио диджеем. Работал ночами. Мэри его почти не видела. Только вечерами. И вроде бы все наладилось, но через месяц коллеги вытащили его из петли.
Тогда Мэри пролила столько слез, что утратила способность плакать.
Истратила весь жизненный запас? Иссушила слезные железы?
– Роман возвращается, – услышала Мэри голос Татьяны и отогнала от себя воспоминания. – С охранниками. Он все еще без свитера…
– Все, девочки, идите в корпус, – сказал им брат.
Таня с Мэри тут же покинули место преступления.
– Мне
– Почему ты так думаешь? – спросила Мэри.
– А что еще думать? – Таня всхлипнула. – За Валю боюсь. Отправить бы его куда-нибудь подальше. Но как? Учеба, секция…
– Успокойся, пожалуйста.
– Не могу… – отмахнулась и убежала.
Мэри не стала ее догонять. Вошла в свою комнату и взялась за телефон. Она должна узнать, как там Марлон. Она ни разу не оставляла его без присмотра надолго.
Глава 2
То же заведение. Тот же запах – кофе и блинчиков. Тот же столик под абажуром. Та же милая хозяйка за стойкой. Но Рому ничто не радовало. Лидия чувствовала его настроение и не приставала с разговорами. Только хмурилась, когда видела, как Рома ковыряется вилкой в блине с начинкой из творожной массы с изюмом.
– Лидия, – позвал он.
– Что, сынок?
– У вас можно заказать спиртное?
– Нет, мы не продаем алкоголь.
– Жаль…
– Уж не пьяница ли ты?
– Я практически не пью. Просто… сейчас мне бы не помешало.
– Случилось что-то?
– Брат умер.
– Родной? – ахнула Лидия. Рома кивнул. – Подожди минутку…
Она скрылась в кухне и вернулась спустя пару минут с бутылкой.
– Водку пьешь? – спросила она.
– Нет.
– Больше нет ничего. Эту я сантехнику приготовила. Они хоть и за деньги сейчас работают, но по старой привычке бутылочку требуют.
Лидия открутила крышку и плеснула водку в две чайные чашки. Взяв их, подошла к столику Романа. Одну поставила перед ним:
– За упокой души?
– За упокой, – эхом повторил Рома и опрокинул в себя водку.
Вкус был гадким, и его передернуло. Водку Рома пил единственный раз в жизни, и это произошло в день его пятнадцатилетия. Деревенские друзья сказали, что надо проставиться на день рождения. Рома стащил у приемного отца бутылку, и они распили ее на троих. Имениннику сорокаградусная не понравилась. Деревенским, впрочем, тоже, они привыкли к самогону. А отец пропажу заметил и устроил Роме головомойку.
– Еще? – спросила Лидия.
Роман отрицательно покачал головой.
– Надо еще по чуть-чуть. А то ты сам не свой, – сказала Лидия.
– Я не привык топить горе в вине.
И все же протянул руку к чашке. Когда Лидия плеснула в нее водки, выпил. Горечи уже не чувствовал. Мог бы и третью махнуть, но решил, что хватит.
– Поешь теперь, – сказала Лидия, похлопав его по плечу.
Рома отправил в рот кусок остывшего блина и стал жевать.
Он сидел спиной ко входу, но о том, что пришел еще один посетитель, узнал по звуку. Дверь со скрипом открылась и с хлопком закрылась.