Две повести о Манюне
Шрифт:
Так как фасолины она затолкала чуть ли не до самых до извилин, то вытаскивали их долго. Сначала мама надавливала на них сверху, чтобы они чуточку сместились вниз, а Гаянэ отбивалась и орала: «Дидада, мне и дак ходошо». Потом мама пыталась подцепить их ногтем и Гаянэ уже не отбивалась, потому что на ее крик примчалась Ба и пригрозила, что если она будет капризничать, то Ба саморучно извлечет фасолины. Гаечка смотрела на Ба громадными золотистыми глазами и тихонечко поскуливала:
– Тодько не Ба!
– Бедный ребенок, – сокрушалась
– Дети, – спрашивала она, – а лото убирать?
– Убирать, – говорили мы, – и нарды тоже спрячьте, а то она однажды игральные кости себе в нос запихала, пришлось ехать к врачу.
– И нос вроде у ребенка совсем маленький, – удивлялась Натэла.
– Зато ноздри растягиваются будь здоров. Натренировала, – объясняли мы.
А потом на город надвинулась густая южная ночь, и небо обсыпало большими гроздьями ярких звезд.
– Надо же, в Адлере такие же звезды, как у нас, – удивлялись мы, – вон Большая Медведица, а вон Маленькая.
– Ну конечно, а вы думали, что мы в другой галактике живем? – смеялась Натэла.
Потом нас отправили спать, и мы долго не могли уснуть, возбужденные перелетом и новыми впечатлениями, и слышали сквозь полудрему, как папа с Гоги играют в нарды.
– Сейчас я тебе мастер-класс покажу, – сказал папа.
– Яйцо курицу учит, – хмыкнул Гоги.
– Вы тут посоревнуйтесь, а потом я разгромлю победителя, – подсел к ним дядя Миша.
– А я потом тебя разгромлю, – сказала Ба, и все расхохотались. Кроме Гоги. Гоги не знал, что Ба играет в нарды с детства, и редкому счастливчику удается ее обыграть.
– Натэла, – встрепенулся он, – принеси Мише мой синий жакет, а то вдруг ему холодно.
– Мне не холодно, – успокоил его дядя Миша.
– Ничего, пусть рядом полежит, – не дрогнул Гоги и кинул кости: – Готовься к проигрышу, Юрик. Ду-ек [7] .
– Шикарный старт, – захохотал папа.
7
Ду-ек (или ду-як) – 2: 1 (фарси, все цифровые комбинации на игровых костях называют на языке фарси).
Мы лежали с закрытыми глазами и прислушивались к звукам, которые лились в распахнутые окна спальни. Где-то совсем близко шумело море, ночь накрыла город темным звездным куполом, мама с Натэлой в два голоса пели «А напоследок я скажу»…
– Скажешь – не скажешь, все равно победа будет моей, – комментировал их пение Гоги.
– Хорошо-то как, – шепнула Манька.
– Угум, – промычали мы в полудреме.
Впереди были две недели замечательного, полного удивительных приключений отдыха.
Наутро, сразу после завтрака, мы отправились на пляж. Идти было недалеко, минут двадцать неспешным шагом. Огромное,
– Ух ты, – задохнулись мы, – красота-то какая.
– Смотрите, народу как много, и все почти голые, – радовалась Каринка.
– Пахалеоод, самалеооот, деревоооо, пысоооок, много-много водыыы, – степным акыном перечисляла увиденное Гаянэ.
Мы расстелили пляжные полотенца, быстренько скинули наши платьица и остались в купальниках. Каринка в красном, я в голубеньком, а Маня в желтеньком, раздельном. Мы с Каринкой по очереди заглянули ей в лифчик.
– У тебя там ничего нет, – разочарованно протянули мы.
– Это на вырост, – важно сказала Манька и поправила лифчик, – в следующий раз я приеду на море уже с титьками.
– Где ты таких слов набралась, – рассердилась Ба, – надо говорить не титьки, а грудь.
– Ну, значит, с грудями приеду.
– Горе луковое, – вздохнула Ба и стянула через голову платье в мелкий цветочек.
– Хихихи, – захихикали мы.
На Ба был большой закрытый синий купальник в малиновые разводы. Грудь у Ба заканчивалась ровно там, где начинался живот, а живот плавно перетекал в бедра.
– Ба, я и не знала, что ты такая толстенькая, – прыснула я.
– Наринэ! – рассердилась мама.
Но я смеялась и не могла остановиться.
– Ничего смешного, – отрезала Ба и надела на голову соломенную шляпу.
– Ба, ты на Страшилу Мудрого похожа, – не вытерпела Маня.
– Ты с ума сошла, Мария? – разозлилась Ба.
– Ладно, на Гудвина, – не сдавалась моя подруга.
Дядя Миша хотел сделать дочери замечание, но глянул на Ба, прыснул и спрятал лицо в ладони.
– Манюня, – решила вмешаться мама, – нельзя так с бабушкой разговаривать!
– А чего я такого сказала? – обиделась Манька. – Была бы она худая и костлявая, я бы сказала, что она на Железного Дровосека похожа.
– Хыхыхыыы, – покатился со смеху дядя Миша.
– Пригрела на груди клубок змей, – сердито пробубнила Ба, вытащила из сумки тюбик крема «Балет» и толстым слоем намазала себе нос.
– Главное, не сгореть, чтобы шнобелем не семафорить, – сказала назидательно. – Нарка, иди, и тебе нос смажу, – подозвала она меня.
– Почему как только шнобель, так все сразу Нарку вспоминают, – обиделась я, – не надо мне вашего крема!
Потом наши папы в два счета надули плавательные круги.
– Надя, я сегодня научу тебя плавать, – обрадовал папа маму.
– Не надо, – испугалась мама, – мне и так хорошо, и вообще, на кого я маленькую Сонечку оставлю?
– Я за ней пригляжу, – сказала Ба, – ты можешь спокойно поплавать. Если что, я тебя позову.
– Тут шумно, я могу не услышать вас, – упиралась мама.
– Надя, если я захочу, то меня и в Варне услышат, так что не волнуйся, – успокоила ее Ба.
– Юра, ты же знаешь, я воды боюсь, – взмолилась мама.