Две силы
Шрифт:
– Знаете что, товарищ Гололобова, как вас по имени-отчеству?
– Серафима Павловна.
– Так вот что, Серафима Павловна, идём-ка мы в спальню.
– То есть, зачем это в спальню?
– Там видно будет, идём…
– Ах, что вы, товарищ Чикваидзе, муж скоро вернётся!
– Не вернётся, смотри, какой дождь…
ТИХАЯ ОБИТЕЛЬ
Жучкин ехал осторожно и тихо. Стояла тьма, дорога, впрочем, была знакомая, но лучше было не гнать лошадей. Оба молчали. Жучкин с тревогой посматривал на небо. До рассвета надо бы вёрст
Жена не расспрашивала ни о чём. В глубине своего сердца она очень уважала ум Потапа Матвеича, ещё больше, чем его кулаки. Он уж как-то вывезет, как именно, её касалось мало – это уж мужское, а не бабье дело.
Стало светать. Дорога ковыляла с горы на горку, по ложбинкам протекали речки сейчас, в конце лета, более или менее пересохшие, в каменистом и сухом ложе. В одну из таких речек въехал Жучкин, свернул по руслу и проехал с версту, вернулся пешком назад и тщательно привёл в порядок всё, что могло показаться следом телеги. Так, по руслу они поехали дальше. Жучкин шёл впереди, ощупывая дно и обходя омутки. Авдотья правила лошадьми и думала почему-то о научном работнике, ей как-то его было жалко – как за волком, за человеком гоняются, последнего происшествия со взводом она ещё не знала.
Опускаясь вниз по речке, Жучкин держал в руках винтовку на взводе и старательно смотрел по сторонам. Ещё версты через три в речку впадал полупересохший приток, Жучкин свернул туда. Местность он, по-видимому, знал хорошо. И знал, куда направляется: ещё выше по руслу отходила охотничья тропа, по которой воз мог бы пройти без особых неприятностей. Солнце уже поднялось к полудню, и коням нужно было дать отдых. Жучкин прикидывал в уме: до утра никто ничего хватиться не мог. Хватятся, вот так, к полудню. Позвонят в Неёлово. Конная охрана может прибыть из Неёлова только на завтра, раньше поездов нет. Разве что пустят не по расписанию, так, вероятно, и паровоза свободного не найдётся. Жучкин никогда не читал даже и Шерлока Холмса, но охранную рутину знал довольно хорошо, по собственному опыту. Его, Жучкинское дело, пришьют, конечно, к Светловскому. И пойдут по их общим следам. А общие следы – только верст на пять, потом Жучкин свернул вправо. В этом месте никаких следов не осталось, дорога шла по лесным корневищам. Если, скажем, пришлют полэскадрона. Доедут до полянки. Дальше что? Нет, матушка тайга – она не выдаст, тут, как иголка в стогу сена.
– Давай, Дуняша, распрягать, – сказал Жучкин.
Распрягли и пустили пастись лошадей, и колхозных, и тех, красноармейских, которых взял с собой Жучкин. Выгрузили кое-что из съестного. Дуняша привычными руками зажгла костёр. Жучкин расположился рядом, поставив винтовку у сосны, она была хотя и без “аппетического прицела”, но тоже спуску не даст. Жучкин растянулся на траве, подложил руки под голову и стал смотреть на небо.
– Господи, Боже мой, здравствуйте, товарищ! – весело вскричала Авдотья Еремеевна. Жучкин вскочил пробкой. Шагах в сорока на той же охотницкой тропе со своей “аппетической” винтовкой поперёк седла сидел верхом товарищ научный работник и смотрел на идеалистическую семейную картину. Жучкин хотел было рвануться к своей винтовке, но сообразил – не успеет. Он остался стоять под сосной и не знал, куда девать руки – то ли к винтовке, всё-таки, то ли к козырьку. Но научный работник сделал свободной рукой приветствующий жест и стал подъезжать. Жучкин стоял, и лицо его, так сказать, дёргалось то вперёд – к научному
Научный работник подъехал ближе, и Жучкин радостно убедился, что на его лице никаких враждебных намерений выписано не было. Светлов казался и изумленным, как и сам Жучкин, и даже довольным, довольным Жучкин никак не был.
– Так что смылись, товарищ Жучкин? – сказал он тонко.
– Ко всем чертям. Я им тут не собака людей грызть… А за вас, товарищ Светлов, век буду Бога молить.
– А молить-то за что? – спросила Дуня.
– Много ты, баба, понимаешь, – сказал Жучкин, – сходите, товарищ Светлов, вместе закусим, чем Бог послал.
– Это можно, – сказал Светлев. Слез с седла. Поставил винтовку рядом с Жучкиной, поздоровался за руку и с Жучкиным, и с Дуней.
– Бога молить, Авдотья Еремеевна, есть за что. Только не за меня, а за вашего мужа – башковитый у вас мужик…
Дуня не понимала ничего и только переводила глаза то с Жучкина на Светлова, то обратно.
– Если бы вы, товарищ Жучкин, не сманеврировали бы с вашем конём, что мне было бы делать?
– Это так, – сказал Жучкин, – лежал бы я там рядышком…
– Да что же тут такое, Господи Ты, Боже мой, – не выдержала, наконец, Авдотья.
– Дело тёмное, – сказал Жучкин, – вот послали за товарищем целый взвод, а товарищ весь взвод и ухлопал, из вот этого самого ружьеца…
Авдотья Еремеевна побледнела и опустила руки…
– Ах Ты, Господи, вот страхи-то какие, вот жизнь пошла. Говорила тебе я: едем в тайгу, на заимку, к папаше, тут рано ли, поздно ли, на тот свет отправят. Ах Ты, Господи Боже, вот колбаса подгорела, а я тут. – Дуня ринулась к костру и успела спасти остатки колбасы, остатков было много.
– Вы, товарищ…
– Валерий Михайлович, – подсказал Светлов.
– Так вы, Валерий Михайлович, садитесь вот туда, а я сейчас огурчиков достану, ах Ты, Боже, бьют люди друг друга, как зайцев, или белок. И чего они-то к вам пристали, своей сволочи у них мало, что ли? Вы рюмочку, Валерий Михайлович, выкушайте, поди, проголодались, мы ещё и чайку поставим. От такой жизни прямо в монастырь идти, али к чёрту на рога. Я моему Матвеичу уже сколько лет говорю-говорю-говорю: брось ты эту полицию, добра тут мало, народ озверел, есть нечего, Бога люди забыли, нате вам ножик, так руки замажете, ах, Ты, Господи…
У Жучкина окончательно отлегло на сердце. Светлов, смеясь одними глазами, смотрел на Авдотью Еремеевну, сел у разостланной на земле скатерти и тоже почувствовал странное облегчение, вчера он раза два подводил мушку под край рытвины с товарищем Жучкиным. Пять миллиметров движения пальцем – и… А, вот, сидим и даже водку пить будем…
Колбаса была истинно потрясающей, в особенности, в тайге, после многовёрстного перехода, после волнений и даже стрельбы. Светлов выпил серебряный стаканчик и сказал:
– Так вот как оно случается, товарищ Жучкин.
– Случается, – ответил Жучкин. – Бывает, конечно, и иначе. – Он ещё не совсем пришёл в себя. – А как-то вы сюда попали?
– А я – в обход.
– Да ты мне, косолапый, расскажи толком, а то я слушаю тут, как дура, и что к чему непонятно вовсе.
– Так что товарищем Светловым советская власть интересуется, – сказал Жучкин.
– И даже очень, – подтвердил Светлов.
– Приказано было поймать, и послали взвод. А товарищ Светлов не будь дурак, перестрелял всех.