Две жизни в одной. Книга 3
Шрифт:
– Где, где? В саду у дяди Мифодия!
– после этих смешных слов вся дружная семейка двинулась в столовую. На столах были баклажаны со сметаной и клюквенный кисель. Для желающих на отдельном столике в роскошном блюде сидел каменный фазан, вокруг которого расположились рябчики, и тоже каменные.
– Это все потому, - сказал Джонни, - что я смеялся. Шутить, оказывается, в этом доме нельзя. Мам, мы скоро поедем домой? А то эти все каменные фокусы так надоели! Дядя Мифа, как ты только здесь живешь? Айда к нам!
Весь осмотр с перерывами
Парк, оказывается, осматривал автомобильный салон, знакомился с новинками гоночных автомашин, Анна была в ботаническом саду, наслаждалась пением птиц, Катеринка действительно чувствовала себя императрицей, и даже посидела несколько минут на царском троне. Джонни, оказавшись в Чикен-Хаузе, был лишен возможности что-то там приобрести, и от желания поесть выкрикивал:
– А мы сегодня будем обедать?
Размышляя о впечатлениях от экскурсии по дому, Мифодий думал так: «Видимо, подсознание ранее увиденное мною в музеях мира: в Петербурге, Дрездене, в Риме и других местах, неожиданно переместило часть запечатленного в мой замок. И я увидел то, что хотел увидеть. Наверное, это случилось и с ними, с каждым в отдельности».
Для гостей Мифодий рассказывал разные сказки, которые читал в детстве. А вот о чем умолчал, так об этом. Когда «экскурсанты» покидали непривлекательную сельхозбашню, где, кроме овощей, лопат, граблей, вил, разных приспособлений для опрыскивания деревьев, ничего интересного не было, Мифодий, чуть задержавшись, услышал чей-то страдальческий голос:
– Помогите!
Среди инвентаря он увидел привязанного к старому, но добротному креслу, сделанному, видно, из дуба, человека с гладко подстриженными волосами, почти под нулевой номер, с полными, но уже обросшими щетиной, щеками.
– Кто ты?
– спросил Мифодий.
– Хозяин дома, сам строил, точнее, с помощью наемных рабочих. Черные люди захватили и меня, и мой дом.
– Сейчас развяжу! Пиши: имя, телефоны!
– Мифодий хотел подать блокнот, что всегда носил в нагрудном кармане, авторучку.
Но блокнот вдруг взвился над говорившим и, покружив, упал на вилы, повиснув на пружинках, скрепляющих листочки бумаги. Авторучка, совершив кувыркающий полет, воткнулась в ящик с песком. А незнакомец, которого Мифодий, как ему показалось, видел на расстоянии вытянутой руки, исчез вместе с креслом. В башне, кроме сельскохозяйственных орудий да кулька с удобрениями, ничего не было.
– Опять что-то с головой... Уже и «мальчики кровавые» мерещатся! Притомил меня этот замок, - сказав так, Мифодий покинул башню и заспешил вслед за гостями.
После ужина, когда все разошлись, Анна спросила брата:
– Скажи, тебе нравится твой новый дом?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– задал встречный вопрос Мифодий.
– Мне кажется, что здесь все что-то не так. Но понять не могу. Смотри, как изменился Парк буквально за несколько часов пребывания в твоем замке. Он все время куда-то уходит, с кем-то разговаривает. А вчера обнимал мраморную статую, что стоит у входа. Мне кажется, что она не совсем мраморная. Конечно, это абсурд, но я на короткое время увидела лицо мраморной женщины - зловещее, недоброе. Она словно заманивает его куда-то. А фраза, которую он произнес: «Ты будешь моей, если я стану каменным?» Я, Мифа, боюсь его потерять!
Брат, взглянув на сестру задумчивыми глазами, ответил:
– Мне не хочется, чтобы вы уезжали. Мне здесь очень одиноко. Но я связан обстоятельствами и не могу их нарушить, иначе... Да я и сам не знаю, что значит это иначе! Но вы уезжайте. Так будет лучше. А что за дом, я еще и сам не понял. Сплошные загадки и тайны. Боюсь за тебя и за детей. Уезжайте.
Дети в это время играли в саду. Джонни гонял мяч, стараясь попасть им в каменных собак. Одна из них вдруг ощетинилась, каменная шерсть встала дыбом, и, не издав ни единого звука, собака рванула Джонни за джинсы так, что крепкая ткань не выдержала и порвалась.
– Эй, псина! Ты чего клычищи распускаешь?
Но, увидев злой оскал собачьих клыков, Джонни помчался в сторону леса-парка, так как ему показалось, что охранница гонится за ним. Забежав в заросли неухоженного участка усадьбы, Джонни задумался: почему у дяди Мифы собаки бывают не всегда каменными? О чем он и спросил у мамы:
– Почему собаки вдруг делаются живыми?
После таких и подобных вопросов Анна приняла окончательное решение покинуть замок. Расставание было печальным и тихим.
Новые события
От общения с родными душевное равновесие у Мифодия немного восстановилось. Даже вскоре, после отъезда сестры с семьей, поймал себя на мысли:
– А не побывать ли ему в обществе литераторов? Съездить к морю, развлечься?
Но тут же вспомнил еще одно из условий при покупке: не оставлять дом надолго.
– Почему?
– задумался Мифодий над этим пунктом договора.
– Что станет с этой громадой камня и стекла? Заборы вокруг мощные. Ворота, как у средневекового замка! Да и взять что здесь можно? Как на корабле на случай шторма, все прочно закреплено. Словно мастера лепили сразу все, воссоединяя монтаж здания с предметами и убранством.
– А почему я вдруг стал думать о строителях?
– спросил сам себя Мифодий.
– Откуда взялись такие мысли? Чтобы все прояснилось, надо вернуться вновь в ту круглую черную башню.
К великому сожалению, дверь была, как в прошлый раз, плотно закрыта. Плотника он так и не вызвал. Хотя отлично помнил, как она приоткрылась, когда покидал башню. Может быть, Джонни забегал? Или Катеринка? Если бы заходили Анна с Парком, они обязательно об этом бы рассказали. Комната ведь необычная, не могла остаться без вопросов?