Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945
Шрифт:
Немцы были вправе ожидать, что Гитлер не оставит их один на один с их бедой или, по крайней мере, не уйдет, не сказав ни слова в свое и их оправдание. В конце концов, он требовал от них слепого подчинения и до последнего продолжал обещать перспективу победы. Но даже перед лицом собственной смерти и видя агонию своей нации, он упорно отказывался прислушиваться к голосу разума. Его наследие – это суд над его жизнью. Он ушел, не выполнив своих обязательств перед народом, не чувствуя страданий народа; он покинул нацию в час нужды, взвалив на нее ответственность за свои преступления.
Могу представить себе, как жестко, как безжалостно Гитлер осудил бы любого другого, кто в его положении обошелся бы со своим народом так, как обошелся он. И я верю, что люди поймут, если правда об их бывшем лидере будет рассказана столь же жестко и безжалостно.
Я считаю своим долгом перед собой и перед немецким народом написать его портрет настолько верно, насколько это в моих
Глава 1. ХАРАКТЕР И ТАЛАНТ
Характер и способности человека не изменяются в течение его жизни. Но каково бы ни было значение человека для общества, сумма его опыта, успехов и достижений, все эти факторы, которые вместе образуют его личность, – результат процесса медленного роста. Понимание личности, знание правды о человеке также приобретается медленно. Мы не поймем глубины данной человеческой натуры, если встречаемся и говорим с ним от случая к случаю, изредка слышим или читаем о нем. Человека нужно изучать многие годы в его повседневной жизни, знать его причуды и привычки. Только тогда в конце концов можно оценить, насколько ему удалось претворить в жизнь свои идеи и желания.
Гитлер был демонической личностью, одержимой расовыми заблуждениями. Сверхъестественное напряжение его ума и внезапные причуды его воли нельзя объяснить физической болезнью. Если к его психическому состоянию вообще применим какой-нибудь медицинский термин, то это, несомненно, мания величия. Но он ни в коем случае не был психически больным; скорее у него была психическая аномалия, этот человек стоял на пороге, разделяющем гений и безумие. Подобная фигура не впервые появляется в мировой истории. Умом и душой Гитлер был гибридным существом – двуликим. Раздвоение чувств (амбивалентность) зачастую сопутствует гениям; внутренние стрессы могут усилить патологические черты. С Гитлером так и произошло: он не смог побороть в себе внутренние противоречия, и раздвоение чувств приобрело решающее значение для всего его существа. Поэтому суть его натуры не описать простыми, естественными словами. Это союз противоречивых черт, и в нем заключается секрет его непостижимости. Именно поэтому так сложно объяснить пропасть между его внешним стремлением быть бескорыстным слугой нации и поступками, чудовищность которых стала очевидной только в поздние годы его правления.
Основательное раздвоение личности в натуре Гитлера коснулось и области интеллекта. Гитлер обладал невероятными интеллектуальными дарованиями – в некоторых областях даже гением. Он моментально схватывал суть явления, обладал потрясающей памятью, выдающимся воображением и дерзкой решительностью, обеспечившей ему успех во всех социальных начинаниях и прочей мирной работе. С другой стороны, во многих других вопросах, например расовая проблема, отношение к религии, поразительное пренебрежение к моральным нормам жизни, его мысли были примитивными, а иногда и бредовыми. Результатом этих интеллектуальных сбоев стала пугающая слепота, роковая неспособность вести внешнюю политику и принимать правильные политические решения. Во многих ситуациях он мог действовать логически, тонко чувствуя нюансы. У него хватило ума и дерзости занять в промышленности семь миллионов безработных, однако в решительный момент этот же самый человек не смог понять, что нападение на Польшу означает начало мировой войны, которая в конечном счете приведет к гибели и его, и Германию. Творческий ум и слепая глупость – эти два аспекта его личности, беспрестанно проявлявшиеся на всем протяжении его жизни, были результатом общей аномалии.
В Гитлере странным образом уживались искренняя теплота и ледяная бессердечность, любовь к ближним и безжалостная жестокость. Он мог быть доброжелательным человеком, покровителем художников, любящим детей, гостеприимным хозяином, галантным с женщинами, сочувствующим чужим страданиям и разделяющим чужие радости. Но, как нам сегодня известно, в этом же самом человеке бушевали первобытные звериные силы. Его решения бывали совершенно безжалостными. Сегодня, когда из рассказов многочисленных жертв стали известны ужасающие факты, мир лишь содрогается от такого отталкивающего отсутствия каких-либо человеческих чувств. Тот же самый Гитлер, с любовью глядящий на газетных фотографиях в восторженные лица детей, отдавал приказы арестовывать невиновных жен и детей своих политических противников. Десятилетиями он усиленно пропагандировал гуманное отношение к животным, в разговорах не уставал подчеркивать свою любовь к ним; и этот же самый человек, обладая неограниченной властью, поощрял ужасающую жестокость по отношению к людям и отдавал бесчеловечные приказы.
Насколько Гитлер осознавал свою двойственность? Этот вопрос имеет решающее значение для объективной оценки его личности. Сознавал ли он чудовищность своих поступков или, находясь в плену своих заблуждений, искренне считал их неизбежной необходимостью, оправданной возвышенными целями? Как я понимаю, ключом к его демоническому характеру были фантастически преувеличенный национализм и обожествление арийской расы. Корни нереалистической концепции превосходства немецкой нации, выработанной Гитлером, следует искать в его расовых заблуждениях. Этим объясняются его страстные амбиции в отношении Германии и бесчеловечные преступления, которые он совершал без колебаний.
Гитлер считал себя величайшим гением, но не сверхчеловеком, не сверхъестественным существом. Однако по отношению к нации он чувствовал себя богом, пророком, высшим жрецом. Он был готов принести на алтарь отечества еще большие жертвы, чтобы сохранить бессмертие нации. Когда он действовал как «верховный судья нации», решающий судьбы людей, он чувствовал себя вознесенным на вершины величия. Все, что он делал ради «высшего блага нации», не укладывалось в обычные рамки сознания. Во всех своих поступках он руководствовался печально знаменитым принципом «цель оправдывает средства». Он не принимал во внимание радости и горести людей, живущих в настоящем; он думал только об абстрактной концепции бесконечной последовательности будущих поколений. Его концепция нации коренным образом отличалась от мнения людей, которые и составляли эту нацию. Этим и объясняется ужасающая трагедия: во имя нации он уничтожил эту самую нацию, частью которой был сам.
Эта нереалистическая, почти трансцендентальная концепция нации выражена в нюрнбергских речах Гитлера. Он думал о нации в масштабе тысячелетий. Он упивался национализмом, сидя в Байрейте и с глубоким почтением слушая «Гибель богов» Рихарда Вагнера или гуляя по пантеону Вальхалла [1] безумного короля Людвига в Регенсбурге.
Не может быть никаких сомнений в том, что у Гитлера не было эгоистических стремлений к личному обогащению или излишним удобствам. Его образ жизни всегда был поразительно скромным и нетребовательным. Он не любил помпезности; в общении был прост и близок к простому народу. По сути же он являл собой особый вид эгоизма. Его жажда власти не имела ничего общего с холодным эгоизмом: стремление к лидерству сжигало его изнутри. Теперь, когда жизнь Гитлера стоит передо мной во всей своей полноте, я не могу избавиться от ощущения, что собственное воображение Гитлера бессознательно создавало широкий обманчивый мир, чтобы дать прибежище своему эгоизму. Националистическая мания величия и личная страсть к власти сделали его великим бескорыстным лидером своего народа и привели к трагическому краху.
1
Вальхалла – мемориал в Регенсбурге. На постаментах и консолях помещаются 163 мраморных бюста героев Вальхаллы. В скандинавской мифологии Вальхалла – обиталище бога Одина и душ погибших в боях героев. (Здесь и далее примеч. пер., кроме особо оговоренных случаев.)
Доминирующей чертой характера Гитлера было его невероятное упрямство. В шутливом разговоре о детстве он вспоминал, каким был упрямым мальчиком. Вне себя от ярости он даже падал в обморок, если последнее слово в препирательствах с отцом во время работы в саду оставалось не за ним. Последнее слово всегда должно было оставаться за ним! Его характер был таким вспыльчивым, что малейшее противоречие приводило его в ярость. В последние годы его нрав стал просто тираническим и совершенно неуправляемым. Пока в нем оставалась искра жизни, он никогда не сдавался. Его сильная воля могла быть вдохновляющей и конструктивной или подавляющей и разрушительной. Она объединила народ, но неуверенность снова расколола его. Повлиять на его волю было невозможно. То есть он позволял оказывать на себя влияние, но только тогда, когда уже все для себя решил. Противоречие и сопротивление только усиливали его упрямство, как трение высекает электрические искры. Воля Гитлера блокировала все попытки влиять на него; он лишь властно воздвигал между собой и другими глухую стену отчуждения. И по мере того, как крепла его власть, его деспотизм становился все более и более абсолютным. Это нужно понять, чтобы отвести надлежащее место попыткам «влияния» на него.