Дверь в полдень
Шрифт:
Они встретили владимирское войско у реки Липицы. Войско вел Ярослав, Юрий уступил ему бразды правления, отдавая должное полководческому мастерству в остальном непутевого брата.
Ярослав действовал как обычно — решительно и нагло, без колебаний попирая традиции там, где они мешали. Он привел владимирскую рать на Авдову гору, велел строить полевые укрепления и наотрез отказался выходить в чистое поле, как ни взывали Мстислав с Александром Поповичем к его княжеской чести. Дело казалось безнадежным, объединенная рать Новгорода, Смоленска и Ростова попалась в мышеловку.
И чудо свершилось. Сто лучших ростовских витязей построились свиньей и пошли к славе или смерти, исповедовавшись и заранее простившись с жизнью. В первом ряду шли Алеша Попович с двумя братьями, Добрыня Златой Пояс и Нефедий Дикун. Еремей шел в третьем ряду.
Они рубились отчаянно, словно шведские берсерки. Лучшие воины Руси как нож сквозь масло прошли сквозь ряды стародубского полка, но и сами потеряли строй и дальше начался кромешный ад. Еремей плохо помнил, что происходило в эти кошмарные три часа, все это время слилось в его памяти в одно сплошное месиво сверкающего железа, кровавых брызг и матерных криков. Но они все-таки сделали невозможное — прорвались сквозь засеки, пробили в строю стародубцев широкую брешь и открыли путь всадникам. А потом в тылу владимирцев стала разворачиваться конная лава и все было кончено — Ярослав в ужасе бежал, обронив золотой шлем, а за ним побежали и другие Всеволодовичи.
Ровно через неделю Константин вступил во Владимир и торжественно воссел на отцовский трон. Еремей стал главнейшим владимирским воеводой и водил владимирское войско все три года, что был жив Константин. А потом случилось еще одно чудо.
Юрий Всеволодович, повторно унаследовавший Владимир, не принял у Еремея воеводский шестопер.
— Оставь его себе, — сказал Юрий. — В моей земле нет воина достойнее тебя.
Еремей возмутился.
— Ты льстишь мне, княже, — сказал он. — Алеша и Добрыня…
Князь не дал ему договорить.
— Алеша и Добрыня — витязи, а не воеводы, а мне нужен именно воевода. Такой воевода, что не станет терять шлем при первых признаках неудачи.
Еремей не нашелся, что ответить на эти слова, он просто склонил голову. Честно говоря, Еремей не думал, что князь ему льстит, он действительно был одним из лучших воевод Владимирской земли. Но доверить войско боярину из захудалого рода, да еще бывшему врагу… Только по-настоящему мудрый князь способен решиться на такое.
Еремей служил Юрию Всеволодовичу верой и правдой, ни разу за долгие годы он не обманул доверие князя. И сейчас Еремей не собирался его обманывать. Если князь решил побывать в будущем самолично, долг воеводы — оказать всяческое содействие. Еремей, кстати, мог бы и сам догадаться предложить князю такое решение, ясно ведь, что никто не разберется в новых веяниях лучше великого князя. Но не догадался, что неудивительно — он ведь воевода, а не князь.
— Тебе, Мстислав, — сказал Юрий Всеволодович, — я пришлю еще одну летающую тарелку. Как она придет, полетишь в Булгарию и разведаешь там обстановку. Я хочу знать о монголах все. И за Юлианом проследи особенно, помнишь того монаха римского, что у нас в прошлом году гостил? О нем я тоже хочу знать все.
— Хорошо, отец, — сказал Мстислав. — Все сделаю в лучшем виде.
Мстислав почувствовал, что на душе стало легко и просто. Когда есть тот, кто берет трудные решения на себя, а тебе остается всего лишь исполнять приказы, жить становится намного легче, чем когда ты все решаешь сам.
Иван Георгиевич погрешил против истины, сказав, что китайцам потребуется две недели на то, чтобы перепрограммировать москомп. Они управились следующим утром.
Колян собирался провести этот день с семьей, Люська предложила пройтись по Италии, осмотреть достопримечательности. Колян не возражал. Но едва они прибыли на площадь святого Петра в Риме, у Коляна завибрировал коммуникатор. Звонил тесть.
Голос тестя звучал неуверенно и как-то нерадостно.
— Все готово, — сказал Иван Георгиевич.
Колян хихикнул. Когда Настя была маленькая, она такими словами сообщала родителям, что ей надо вытереть попу. Услышав такие слова от собственного тестя, Колян представил его в соответствующей позиции и не смог сдержать смешок. Но когда тесть произнес следующую фразу, Коляну стало не до смеха.
— Китайцы все сделали, — сказал Иван Георгиевич. — Я только что запустил их программу в сеть.
Колян непроизвольно оглянулся по сторонам. Все было таким же, как и прежде, ничего не изменилось. Казалось, миру глубоко наплевать, что у него изменился хозяин. Впрочем, почему казалось? Миру действительно наплевать.
— Так вы теперь властелин мира? — спросил Колян. И тут же добавил, не дожидаясь ответа: — Поздравляю.
— Спасибо, — сказал тесть. — Поздравлять еще рано, я пока контролирую около семи процентов всех компьютеров, но и это тоже неплохо.
— Что собираетесь делать теперь? — спросил Колян. — С чего начнете облагодетельствовать человечество?
— Не знаю, — ответил Иван Георгиевич. — Пока я сделал только одно дело — ограничил доступ к порталу. Если соберешься в другое время, предупреди меня, иначе роботы не пропустят.
— Помнится, вы говорили, что собираетесь взять меня в дело?
— Собирался, — подтвердил Иван Георгиевич. — А ты разве согласился?
— Считайте, что согласился. Что от меня нужно?
— Приходи, — сказал тесть. — Обсудим.
— Хорошо, сейчас буду.
Колян подошел к жене и сказал:
— Извини, Люся, у меня дела.
Люся привычно вздохнула и так же привычно прокомментировала:
— Вечно у тебя дела. Возвращайся.
— Я вернусь, — сказал Колян. — Поговорю с твоим папой и вернусь.
Люся неожиданно разозлилась.
— Опять он за старое, — злобно сказала она. — Даже здесь не мог обойтись без своих дурацких дел! Вот чего не хватало этому миру, так это мафии! Ну почему все люди в мире либо идиоты, либо сволочи?
— Не знаю, — пожал плечами Колян и вдруг спросил: — А я кто, по-твоему — идиот или сволочь?