Дверь в полдень
Шрифт:
Раньше Колян соглашался с тестем, что обществу двадцать восьмого века не помешает хорошая встряска. Но теперь, когда эта встряска началась, Колян не испытывал никакой радости, ему, наоборот, было очень противно. В первую очередь оттого, что Елена наверняка думает, будто Колян помогал тестю от начала до конца. И нельзя ведь сказать, что она совсем не права — Колян знал о его наполеоновских планах, легко мог их пресечь, но даже пальцем не пошевелил. А почему? Никаких уважительных причин у него не было. Не верил, что у Ивана Георгиевича все получится, не ожидал, что он первым делом закроет доступ к порталу, хотя этот шаг был очевиден, его легко можно было предугадать. Однако не предугадал. И что теперь делать?
Колян
Глава тринадцатая
1.
Девятка на табло превратилась в букву А, Елена подняла голову и глупо заморгала, не веря своим глазам. Портал был окружен роботами, они стояли почти что впритык друг к другу вдоль всей границы зоны перемещения. Увидев Елену, роботы заговорили нестройным хором, все одновременно:
— Зона закрыта для посещений. Здесь запрещено находиться. Немедленно вернитесь обратно. Зона закрыта для посещений…
И так далее.
Елена была шокирована увиденным. Какого черта? Что заставило москомп и другие разумные компьютеры так резко изменить отношение к пришельцам из прошлого?
— Москомп! — крикнула Елена. — Что происходит?
Ответа не последовало. Роботы по-прежнему монотонно повторяли все те же самые слова. С каждой следующей фразой хор становился все менее и менее стройным — разные роботы выговаривали слова с немного разными скоростями, различия накапливались и через пару минут вообще будет невозможно разобрать, что они говорят.
Елена достала коммуникатор и позвонила Коле — он-то уж точно должен знать, что произошло. Он прибыл в двадцать восьмой век еще вчера и, очевидно, москомп его пропустил, иначе Коля давно бы уже вернулся обратно жаловаться на жизнь и просить помощи.
— Алло! — раздался в трубке голос Коли.
Елена не стала тратить время на приветствия.
— Что происходит? — спросила она. — Что ты сделал с роботами?
— Это не я сделал, — ответил Коля. — Это Иван Георгиевич. Он нашел в прошлом двух китайцев, они изменили код…
Разговор внезапно оборвался. Взглянув на экранчик коммуникатора, Елена обнаружила, что связь отключилась полностью, коммуникатор Елены больше не был подключен к местной сотовой сети. К счастью, она успела услышать самое главное.
Лученко оказался намного хитрее, чем ожидала Елена. Вытащил откуда-то каких-то китайцев, которые исправили некий код, очевидно, программный код москомпа, и теперь этот гадский мафиозо из двадцать первого века является властелином как минимум москомпа, а как максимум — всего мира. Интересно, сам-то он понимает, что натворил? Наверняка понимает. Невзирая на все негодяйство, в интеллекте ему не откажешь.
Но достаточно пустых размышлений. Раз ее сюда не пускают, придется идти другим путем.
— Я ухожу! — крикнула Елена.
Она надеялась, что роботы заткнутся, но они не обратили на ее слова никакого внимания, они продолжали бормотать все те же слова, теперь уже абсолютно неразборчивые. Очевидно, эти роботы неинтеллектуальны.
Елена склонилась над цифровым табло и превратила первую цифру из А в 9. Говорящие роботы исчезли. Елена загадочно улыбнулась — сутки назад двадцать восьмой век был еще доступен, а отсюда можно сделать один очень интересный вывод. Сейчас станет ясно, насколько умен и проницателен новоявленный властелин мира.
Елена уменьшила пятую цифру на единицу, немного подумала и уменьшила ее еще раз. А затем превратила первую цифру из 9 обратно в А.
Мстислав читал отцовскую сказку до самого заката. Сидеть в своих покоях и читать новорусские печатные буквицы, отпечатанные на снежно-белой новорусской бумаге было непривычно — трудно было отделаться от ощущения, что находишься в будущем. В какой-то момент Мстислав даже потянулся к несуществующему выключателю зажечь электрический свет. Обнаружив отсутствие выключателя, он глупо ухмыльнулся и пошел в спальню к жене. Можно было, конечно, зажечь свечу, но побывав в будущем, Мстислав отвык читать при свечах, а снова приучаться не хотелось. В конце концов, от этого зрение портится, дядя Константин вон тоже любил при свечах читать, а под конец жизни, говорят, почти слепой был, дальше своего носа не видел. Надо будет посоветоваться с отцом, не стоит ли подкинуть мастерам-стекольщикам образцы очков от близорукости. Половине ученых-книжников сразу станет легче.
Отходя ко сну, Мстислав думал о великих делах, что наметил его отец на ближайшие годы. На первый взгляд намерения Юрия Всеволодовича казались сумасшедшими, но если вчитаться в детали и ознакомиться с учеными обоснованиями, впечатление складывалось совсем другое. И неважно, что глубинный смысл чисел, таблиц и кривых линий Мстиславу недоступен. Мстислав не сомневался — москомп знает, что пишет.
Когда Мстиславу было десять лет, он присутствовал на княжеском съезде. На пиру он сидел неподалеку от дяди Ярослава и слышал все, что тот говорил, а говорил он много — Ярослав был хорошим рассказчиком и баек знал предостаточно. Среди прочего он рассказал норманнскую притчу про секонунга и кормчего. Что должен делать секонунг, если на драккаре упадет мачта? Он должен громко крикнуть: «Эй, кормчий! Быстро поставь мачту на место!» Это, конечно, была шуточная притча — если на драккаре упадет мачта, поставить ее на место можно только на берегу, а кроме того, ни один уважающий себя кормчий не станет лично корячиться, водружая над палубой здоровенное бревно. Смысл этой притчи был не в том, чтобы дать полезный совет секонунгу, а в том, что нельзя делать все дела самостоятельно. Хочешь ты того или нет, но в чем-то все равно приходится доверять окружающим. Ты назначаешь человека кормчим своего корабля и с этого времени ты не должен вникать в подробности управления кораблем, отныне этим занимается кормчий. По тем же соображениям Мстислав не должен вникать в то, почему москомп признает одни решения хорошими, а другие плохими. Достаточно того, что Мстислав доверяет мнению москомпа.
Но ближе к делу. Первым делом Юрий Всеволодович и москомп намеревались довести до конца то, что за семьдесят лет до них уже начал Андрей Боголюбский — строить храмы и библиотеки, привлекать во Владимирскую Русь ученых мужей и сделать Владимир первым городом Руси не только в военном отношении, но и в культурном. Как говорил отец, превратить орду в державу. Затем набрать из городских смердов стрелецкие полки, вооружить их длинными луками английского образца и устроить князьям Рязанскому, Смоленскому и Черниговскому битву при Азенкуре на новый лад, а вернее, на старый — в этой реальности Азенкурскому сражению еще только предстоит разыграться. А скорее всего, уже не предстоит.
Открыть университеты во Владимире и Новгороде. Купить у монголов немного пороха, якобы раскрыть его тайну, и наладить массовое производство ружей и пушек. Соблазнить меченосцев на большую войну, в решающей битве разгромить их войска и очистить Прибалтику от немецкой заразы. Наладить выпуск печатных книг. Построить звездочетную обсерваторию. Подбросить в ученые круги мысли, к которым в прошлой реальности пришли Коперник и Галилей. Заставить православную церковь признать, что в центре мира находится Солнце. Помочь ученым-алхимикам создать искусственные краски, продавать крашеные ткани на восток и на запад, пополнять казну и повышать авторитет русских купцов, а заодно и всея Руси.