Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России

Солженицын Александр Исаевич

И чем ближе к Октябрьскому перевороту, чем явственней росла большевицкая угроза, – тем еврейство всё шире проникалось этим сознанием и становилось всё более оппозиционным к большевизму. – Это уже перетекло и на социалистические партии, и многие еврейские социалисты в дни Октябрьского переворота были активно против него – хотя и обессилены своим социалистическим сознанием: оппозиция их ограничивалась переговорами да газетными статьями – пока большевики не закрыли те газеты.

И надо отчётливо сказать, что и Октябрьский переворот двигало не еврейство (хоть и под общим славным командованием Троцкого, с энергичными действиями молодого Григория Чудновского: и в аресте Временного правительства и в расправе с защитниками Зимнего дворца). Нам, в общем, правильно бросают: да как бы мог 170-миллионный народ быть затолкан в большевизм малым еврейским меньшинством? Да, верно: в 1917 году мы свою судьбу сварганили сами, своей дурной головой – начиная и с февраля и включая октябрь-декабрь.

Октябрьский переворот стал сокрушительным жребием для России. Но и

состояние перед ним уже мало хорошего обещало народу. Всю ответственную государственность – мы уже тогда потеряли, и обильно показали это в ходе 1917. Лучшее, что ждало Россию, – неумелая, хилая, нестройная псевдодемократия без опоры на граждан с развитым правосознанием и экономической независимостью.

После октябрьских московских боёв на переговорах о перемирии участвовали представители Бунда и Поалей-Цион – не со стороны юнкеров, но и не со стороны большевиков, третья самостоятельная сторона. А немало евреев было и в юнкерах инженерной школы, защищавшей Зимний дворец 25 октября: в воспоминаниях участника защиты Синегуба то и дело мелькают еврейские фамилии, и сам я знал, по тюрьме, одного такого инженера. Уже в ноябре на выборах в одесскую городскую думу еврейский блок выступал против большевиков – и перевесил их, хотя и ненамного.

На выборах в Учредительное Собрание «более 80% еврейского населения России проголосовало» за сионистские партии [87] . Ленин пишет: 550 тысяч за еврейских националистов [88] . «Большинство еврейских партий образовало единый национальный список, по которому было избрано семь депутатов – шесть сионистов» и Грузенберг. «Успеху сионистов» способствовала и (опубликованная незадолго до выборов) Декларация английского министра иностранных дел Бальфура (о создании «национального очага» евреев в Палестине), «которую большинство российского еврейства встретило с энтузиазмом (в Москве, Петрограде, Одессе, Киеве и многих других городах прошли праздничные манифестации, митинги и богослужения)» [89] .

87

В. Богуславский. В защиту Куняева // "22", 1980, № 16, с. 169.

88

В.И. Ленин. Сочинения: В 45 т. 4-е изд. М.: Госполитиздат, 1941-1967, т. 30, с. 231.

89

Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1994, т. 7, с. 381.

До Октябрьского переворота большевизм не был сильным течением среди евреев. Но перед самым переворотом боевое соглашение с большевиками, Троцким и Каменевым, заключили от лица левых эсеров Натансон, Камков и Штейнберг [90] . И некоторые евреи проявились большевиками, и даже выдающимися, в первых же большевицких победах. Комиссаром прославленных латышских полков 12-й армии, столь много сделавших для большевицкого переворота, был Семён Нахимсон. «Заметную роль сыграли военнослужащие-евреи в подготовке и проведении вооружённого восстания в Петрограде и других городах страны в октябре 1917 года, а также в последующем подавлении мятежей, вооружённых выступлений против новой советской власти» [91] .

90

Х.М. Астрахан. Большевики и их политические противники в 1917 году. Л., 1973, с. 407.

91

Арон Абрамович. В решающей войне: Участие и роль евреев СССР в войне против нацизма. 2-е изд. Тель-Авив, 1982. Т. 1, с. 45, 46.

На «историческом» заседании съезда Советов в ночь на 27 октября – известно, что приняты «декрет о мире» и «декрет о земле». Однако не попало в историю, что после «декрета о мире», но прежде «декрета о земле» была принята резолюция, объявляющая «делом чести местных советов не допустить еврейских и всяких иных погромов со стороны тёмных сил» [92] . (Со стороны красно-светлых сил погромы не предполагались.)

Даже и тут, на съезде рабочих и крестьянских депутатов, – в который раз еврейский вопрос опередил крестьянский.

92

Л. Троцкий. История русской революции. Берлин: Гранит, 1933. Т. 2: Октябрьская революция. Ч. 2, с. 361.

Глава 15 – В БОЛЬШЕВИКАХ

Это – слишком не новая тема: евреи в большевиках. О ней – уж сколько было написано. Кому надо доказать, что революция была не-русской или «чужеродной», – указывают на еврейские

имена и псевдонимы, силясь снять с русских вину за революцию Семнадцатого года. А из еврейских авторов – и те, кто раньше отрицал усиленное участие евреев в большевицкой власти, и кто его никогда не отрицал, – все единодушно согласны, что это не были евреи по духу. Это были отщепенцы.

Согласимся с этим и мы. О людях – судить по их духу. Да, это были отщепенцы.

Однако и русские ведущие большевики так же не были русскими по духу, часто именно антирусскими, и уж точно антиправославными, в них широкая русская культура исказительно преломилась через линзы политической доктрины и расчётов.

Поставить бы вопрос иначе: сколько должно набраться случайных отщепенцев, чтобы составить уже не случайное течение? Какая доля своей нации? О русских отщепенцах мы знаем: их было в большевиках удручающе, непростительно много. А насколько широко и активно участвовали в укреплении большевицкой власти отщепенцы-евреи?

И ещё вопрос: отношение народа к своим отщепенцам. Реакция народа на отщепенцев может быть разной – от проклятия до похвалы, от сторонения до соучастия. И проявляется это суждение, это отношение – действиями народной массы, – русской ли, еврейской, латышской, – самою жизнью, и только в малой, отражённой степени – изложениями историков.

И что ж – могут ли народы от своих отщепенцев отречься? И – есть ли в таком отречении смысл? Помнить ли народу или не помнить своих отщепенцев, – вспоминать ли то исчадье, которое от него произошло? На этот вопрос – сомнения быть не должно: помнить. И помнить каждому народу, помнить их как своих, некуда деться.

Да и нет, пожалуй, более яркого примера отщепенца, чем Ленин. Тем не менее: нельзя не признать Ленина русским. Да, ему отвратительна и омерзительна была русская древность, вся русская история, тем более православие; из русской литературы он, кажется, усвоил себе только Чернышевского, Салтыкова-Щедрина да баловался либеральностью Тургенева и обличительностью Толстого. Не проявилось у него никакой привязанности даже и к Волге, на которой прошла его молодость (а с мужиками своего имения судился за потраву), напротив, – он безжалостно отдал всю её ужасающему голоду 1921 года. Всё – так. Но это мы, русские, создали ту среду, в которой Ленин вырос, вырос с ненавистью. Это в нас ослабла та православная вера, в которой он мог бы вырасти, а не уничтожать её. Уж он ли не отщепенец? Тем не менее он русский, и мы, русские, ответственны за него. – Если же говорить об этническом происхождении Ленина, то не изменит дела, что он был метис, самых разных кровей: дед его по отцу, Николай Васильевич, был крови калмыцкой и чувашской, бабка – Анна Алексеевна Смирнова, калмычка; другой дед – Израиль (в крещении Александр) Давидович Бланк, еврей, другая бабка – Анна Иоганновна (Ивановна) Гросшопф, дочь немца и шведки Анны Беаты Эстедт. Но всё это не даёт права отвергать его от России. Мы должны принять его как порождение не только вполне российское, – ибо все народности, давшие ему жизнь, вплелись в историю Российской империи, – но и как порождение русское, той страны, которую выстроили мы, русские, и её общественной атмосферы, хотя по духу своему, не только отчуждённому от России, но временами и резко анти– русскому, он действительно для нас – порождение чуждое. И всё же отречься от него – мы никак не можем.

А отщепенцы-евреи? Как мы видели, в ходе 1917 года не было преимущественного тяготения евреев именно к большевикам. Но еврейская активность в революционных передвижках сказалась и здесь. На последнем перед тем съезде РСДРП (Лондон, 1907), правда общем с меньшевиками, из 302-305 делегатов число евреев уже обещательно перевалило за 160, то есть больше половины. В результате апрельской конференции (1917, только что объявлены взрывные «апрельские тезисы» Ленина) – среди 9 членов нового Центрального Комитета большевиков видим Г. Зиновьева, Л. Каменева, Я. Свердлова. На летнем VI съезде РКПб (переименованной из РСДРП) в ЦК избрано 11 членов, среди них Зиновьев, Свердлов, Сокольников, Троцкий, Урицкий [1] . – Затем «историческое заседание» на Карповке (в квартире Гиммера и Флаксерман) 10 октября 1917, заседание, принявшее решение о большевицком перевороте, – среди 12 участников Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Урицкий, Сокольников. Там же было избрано первое «Политбюро», с такой обещающей историей вперёд, – и из 7 членов в нём всё те же Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сокольников. Никак не мало. Д.С. Пасманик, отчётливо: «Нет сомнений, еврейские отщепенцы далеко перешли за процентную норму… и заняли слишком много места среди большевистских комиссаров» [2] .

1

Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1994. Т. 7, с. 399.

2

Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство: (Большевизм и иудаизм). Париж, 1923, с. 155.