Двести второй
Шрифт:
– Ну, Жаржавелло! Ну, сукин сын! Ты у меня из нарядов – вылезать не будешь!
– Итальянец – мать твою!
Так с легкой руки сержанта к Жорке приклеилось оба прозвища, уж слишком часто они звучали после фразы: «Завтра в наряд назначаются….».
Еще один прикол Жорка отмочил, когда в часть приехали съемочная группа из Читы снимать какой-то патриотический ролик. На роль интервьюируемого солдата выбрали Жорку, так как, не смотря на то, что по национальности он бурят, говорил он по-русски не только чисто, но и правильно. Сказывалось, наверное, то, что мать у него преподавала в школе Историю и Литературу.
Когда режиссер-постановщик выставили сцену: В центре Замполит в роли гида с девушкой держащей микрофон, на фоне выстроенных по линеечке автомобилей, подходят к солдату стоящему с гаечным ключом у открытого капота автомобиля. Глядя на эту картинку я в голове всплыл эпизод из фильма «Москва слезам не верит». Там Катерина Вавилова, стоя перед камерой ТV на фоне какого-то станка с метровым гаечным ключом, отвечала на вопросы ведущей передачу, а рядом с ней стоял ее начальник Михалыч в костюме и при галстуке держа такой же метровый гаечный ключ. Вот и Жорка в тот момент был похож одновременно и на Катерину Вавилову и на этого Михалыча.
От автора: Рональд Рейган (40-й президент США), готовясь к встрече с Горбачевым в 1985 году, не менее восьми раз посмотрел фильм «Москва слезам не верит», чтобы понять русских, но по его же признанию журналисту Washington Post – ....я так и не понял – этих русских!
Тем временем, по сценарию режиссера, Замполит говорит, обращаясь к девушке с микрофоном:
– А, давайте спросим вот этого солдата, почему он пошел в армию.
Жорка, держа гаечный ключ на уровне лица и вытянувшись по стойке смирно отвечает:
– Во-первых, я хочу защищать свою Родину!
– Хорошо, – поддакивает Замполит
– Во-вторых, армия делает из нас мужчин!
– Правильно! – одобряюще кивая головой, соглашается Замполит.
– Ну а в-третьих – меня, никто и не спрашивалА, товарищА МайорА!!! – говорит Жорка, подмигивая симпатичной девушке с микрофоном.
Девушка прыскает в ладошку.
Режиссер кричит:
– Камера стоп!
Замполит, изображая «добродушную» улыбку в сторону съемочной группы, больше похожую на оскал акулы, в фильме «Челюсти», под локоток оттаскивает Жорку чуть в сторону. И зловещим шепотом, сквозь искаженные гримасой улыбки губы шепчет Жорке на ухо:
– Жаржавелло сынок, слушай внимательно, что я тебе сейчас скажу.
– Если еще раз, придурок твою мать, ты включишь чукчу – будешь у меня до конца службы как настоящий чукча в «Долине смерти» сусликов пасти!
– Понял меня солдат?!!
– Так точно понял товарищ Майор!
Надо ли говорить, что следующий дубль прошел строго по сценарию?
От автора: Официальная версия: «Долина смерти» названа так потому, что в Гражданскую войну здесь расстреляли 3000 сторонников Советской власти. Альтернативная версия: Отступая и уходя в Китай белогвардейцы поставили на сопках «Долины Смерти» замаскированные пулеметы. Когда армия прошла через долину и им объявили что уходят в Китай, часть солдат подняла шум, отказываясь покидать Родину. Тогда всем недовольным приказали сдать оружие и возвращаться домой. Солдат не только разоружили, но и заставили снять казенное обмундирование и обувь. Как только отказники (солдаты и офицеры) вошли в «Долину Смерти», по ним открыли шквальный перекрестный огонь. Спастись или остаться в живых не было ни одного шанса. Сколько было расстреляно никто не знает, может 1600, а может 18 000 человек. Те, кто решил уходить в Китай, загрузили оружие и одежду отказников на повозки и ушли…
Кто-то в армии красит траву в зеленый цвет, кто-то рисует на березе зебру или ровняет сугробы утюгами, кто подметает плац ломами. Мы при подготовке к проверке военной техники комиссией натирали БТРы от пламегасителя КПВТ до колес соляркой, после этого БТРы блестели – «Как у коня яйца!».
– Почему как у коня, а не у кота? – спросите вы.
– Да потому что изначально эта фраза звучала именно так!
Родилась она в пятидесятые, когда чисткой памятников, среди которых были и всадники на конях, занимались исключительно женские бригады. Мужиков после войны катастрофически не хватало. Специально или нет, но после таких чисток самым блестящим элементом памятника «Всадник на коне» всегда были – Яйца коня!
Так вот этим самым коням с их блестящими на солнце яйцами после чистки мы и обязаны рождению фразы: «Чтоб блестело – как у коня яйца!»
C «Жаржавеллло» мы познакомились в санчасти, сразу после учебки. Тогда он был еще просто Жоркой. В Санчасть я попал с температурой. В тот день Взводный устроил нам марш-бросок на БТРах на озеро. Это было поощрение, за то, что наш взвод на стрельбах показал лучшие результаты в отряде. На улице 40 градусов жары, а меня колотило как на морозе. Мне реально было холодно. Увидев как меня «колбасит» Взводный отправил меня в санчасть. В санчасти санитар спросил меня на что жалуюсь, померил температуру, глянул на градусник, присвистнул и ушел советоваться с Лейтенантом. Меня разместили в отдельной палате, в которой стояла двухъярусная кровать. Жорка появился на третий день вместе другими «дристунами», жертвами «ротавирусной инфекции» свирепствующей в отряде. Всем поступившим выдали банки для сдачи анализов. Жорке банки не хватило. Санитар, к которому обратился Жорка с просьбой дать ему банку, раздраженно ответил:
– Ну, нет у меня банки, я тебе че рожу ее что ли? Найди сам что-нибудь.
– Анализы надо сдать!
– Ну, надо так надо! – Жорка дождался своей очереди в туалет. Из туалета он вышел с развернутой газетой, держа ее обеими руками. В середине газеты, колыхалось «жидкое дерьмо». Жорка нашел глазами санитара, и направился к нему.
Санитар, увидев Жоркину ношу сначала попятился, а потом развернулся и попытался спастись бегством. Но в это момент окончательно размокшая газета порвалась пополам и дерьмо плюхнулось на пол, забрызгивая все вокруг. Больше всего досталось белому халату санитара, который как будто расстреляли очередью вдоль спины из крупнокалиберного пулемета. Жорка так и замер держа в руках половинки порванной газеты. Смеялись все кроме санитара, который разразился в адрес Жорки таким смачным и длинно-заковыристым матом, что все прибежавшие на шум зрители невольно заслушались, с уважением внимая удивительно сложным по своему строению нецензурным речевым конструкциям, изрекаемым талантливым санитаром.
В следующий раз судьба свела нас Жоркой в Приаргунске (Приаргунский пограничный отряд). В Приаргунске в то время формировали команды для отправки в Афганистан. Сначала мы были в разных командах, затем произошла какая-то ротация, и нас объединили в одну команду, которую отправили на военный аэродром в Читу. На аэродроме мы грузились в военно-транспортный самолет ИЛ-76ТД. Упаковали нас по первому классу. Выдали все новое от сапог, Х/Б и П/Ша до белоснежных армейских полушубков и валенок. Позднее в Керках (Керкинский погранотряд), когда в составе колонны пойдем в Андхой (город на севере Афганистана примерно в 32 км от границы). Все наше «навье» – заменят на старье и мы одетые как попало, будем больше похожи на белорусских партизан, чем на регулярное воинское формирование вооруженных сил великой страны – Союза Советских Социалистических Республик. Ну, а пока мы грузим в самолет наше новехонькое обмундирование, армейский сухпай, вооружение нашей команды, упакованное в опломбированные деревянные ящики зеленого цвета и радуемся как школьники, которым выдали новенькие, пахнущие типографской краской учебники.
На аэродроме дует холодный пронизывающий ветер, температура минус сорок, и не смотря на то, что на месте мы не стоим к концу погрузки все «змерзли як мамонты».
Как всегда на монотонной работе, когда думать не надо, только – беги, хватай, таскай и складывай и снова хватай и беги – мысли поплыли куда вдаль или как пел Давид Тухманов:
– По волнам моей памяти,
– Исчезая в этих волнах,..
От автора: Песня «По волнам моей памяти» Давид Тухманов 1976 год.