Двое в дороге

Коршунов Михаил Павлович

– Выдумал - в Горчаковскую рощу. Там грязь, - возразили ему.

– Где Долгий мост, надо.

– А там лягушки орут.

– У сельмага.

– Больно интересно у сельмага. Только что лампочка на столбе горит.

– На покос податься надо, вот куда!

– На покос не следует, - сказал я.
– Машина помнет траву - косить трудно будет.

– А трава уже в одонках стоит.

– В одонках?
– не понял я.

– Ну, в скирдах.

– Ну, если в скирдах.

– И мельцо там.

Что

такое мельцо, я тоже не понял.

– Озеро. Мелкое. Искупаться можно.

– Купайтесь, где ольха, - сказал парень с кувшином.
– Берег чистый.

– И камней нет. Ноги не нарежете, - добавил кто-то.

– Ехать вам по этому проулку.
– Парень поставил на землю кувшин, чтобы удобнее показать, где проулок.
– А потом налево и вниз, вокруг холма. Тут и покос.

– А про жерди забыл?
– напомнили ему.
– Они заместо ворот. Растащить потребуется.

– Да. Жерди растащить потребуется.

– А где достать кипятку?
– спросил я напоследок.

– Кипяток будет, - сказал парень, поднимая с земли кувшин.
– Это я устрою.

– Мы тоже устроим!
– закричали остальные ребята.
– Почему ты?

Я тронул машину. Направился по проулку налево вниз. Обогнул холм и уперся в забор из березовых жердей. Растащил жерди и легко проехал на покос.

Вскоре увидел мельцо. Тихое луговое озеро. На берегу стояли одонки сена. Укреплены были жердями. Тоже березовыми. Я остановился. Хорошее место определили мне ребята. Кир бы лучшего не выбрал. Вода, тишина, и деревня рядом: можно попросить что нужно. Утром молока, например.

После дороги очень хотелось окунуться, согнать усталость. Я разделся. Нашел ольху, где ребята велели входить в воду.

Вода была теплой. Все мельцо пропахло сеном, покосом. Лежали на воде, срезанные косой, ромашки. Их принесло ветром с одонков. Покачивались маленькие зеленые шишки. Они нападали с ольхи.

Я долго и не спеша плавал между ромашками и зелеными шишками. Отдыхал. Сгонял усталость.

Потом выбрался на берег. Надел чистую рубашку и чистые полотняные брюки. Достал из багажника тряпки, которыми вытираю от пыли машину. Тряпки были грязными - следовало постирать. Да и резиновые коврики не мешало пополоскать.

Прибежали ребята. Те же и с ними еще. Парень с кувшином был уже без кувшина.

Каждый кричал, чтобы я шел к ним домой, где уже закипает самовар.

Я поблагодарил ребят и сказал, чтобы принесли кипятку сюда. Совсем немного. Вот в эту кружку. А пойти я не могу. Надо до темноты побриться и сделать кое-что по машине.

Ребята ушли. Кружку не взяли. Сказали, что обойдутся.

Я постирал тряпки, помыл коврики. От влажных ковриков в машине стало свежо. Щеткой вычистил сиденья, прежде чем стелить на них простыню. Выгнал мух и жуков, которые попали в машину и приехали со мной в Раменку. Достал механическую бритву, завел пружину и побрился.

К одонкам прилетели птицы. Тоже начали укладываться спать.

Только я взял грелку, чтобы сходить на берег мельца пополнить запас воды на завтра на дорогу, как вдруг увидел - двое ребят тащат самовар. Осторожно, за ручки.

Я испугался - выдумали чего!.. Но тут увидел еще один самовар. Потом еще - с правой стороны покоса. Потом еще один - он двигался вдоль берега мельца.

Четыре самовара!

И каждый самовар спешил раньше другого добраться до меня.

"УЧЕБНАЯ"

– Отпусти ручной тормоз.

Кир отпускает ручной тормоз.

– Выжми педаль сцепления и включи первую скорость.

Кир выжимает педаль сцепления и включает первую скорость.

– Теперь прибавляй газу. Еще, еще...

Кир взволнован, раскраснелся. Прикусывает губы, затаивает дыхание. Чтобы доставал до педалей - сиденье придвинуто вперед. А чтобы видел дорогу - использованы книги. Толстые солидные справочники. Мы берем их из дому. Он на них сидит.

– Ну, смелее. Ну!

Машина дергается, мотор глохнет: не хватило газу. Кир украдкой глядит на меня. Он думал, что у него получится сразу. А сразу не получается.

Дернемся - заглохнем. Дернемся - заглохнем.

Я наблюдаю за Киром. Он не отступится, упорный. И я хочу, чтобы таким он оставался всегда.

Опять заводим мотор. Кир опять выжимает педаль сцепления. Дает слишком много газу. Мотор ревет. Я молчу: Кир во всем должен убедиться сам, почувствовать, понять. Много газа, мало газа. Холостые обороты, нагрузка. Что и как.

Мы прыгаем с места. Кир пугается и бросает педали. Оправившись от испуга, говорит:

– Прыгнул.

Он знает, что это безграмотно для водителя - прыгать. И педали бросать нельзя. Ни в коем случае! Это он тоже хорошо знает. Растерялся за рулем - авария, несчастье. Видел на дорогах.

На следующий день продолжаем.

– Газу! Еще! Не смотри на педали, на дорогу смотри. А ручной тормоз, забыл?

Ревет мотор. Мы прыгаем, потом глохнем.

Кир прикусывает губы. На глазах слезы: от обиды на самого себя. Я ласково хлопаю его по плечу.

– Не огорчайся, Кир. Все прыгают.

– И ты тоже прыгал?

– Конечно.

– А долго?

– Долго.

– А пугался? Бросал педали?

– Случалось.

Впереди и сзади стоят у нас на машине таблички - "учебная". Между табличками на толстых солидных справочниках сидит Кир.

– Папа, я начну сначала, можно?

– Конечно. Только давай пропустим тот встречный автобус.

– Давай.

ДОЛЖНЫ ЕХАТЬ ТРОЕ

Руку поднимает дед, голосует. Он в сапогах, в ватной стеганке. Стоит, опирается на палку. Сгорбился, устал.