Двое в заброшенном доме
Шрифт:
– Здесь Коннорсу меня не найти.
Андре взглянул на их сомкнутые руки, Челси зарделась и попыталась убрать ладонь. Но Скотт держал ее крепко.
– Нет, не найти.
Ей так хотелось сохранить их отношения в тайне. Правда, Андре давно понял, что они не просто коллеги. Но он не походил на сплетника.
Скотт улыбнулся ей, повернулся к своему товарищу:
– Что у нас наклевывается?
– Кое-что интересное. Записи телефонных разговоров и электронная почта.
– Отлично. – Скотт направился в гостиную, не отпуская ее руку. – Надо выяснить, не связывало ли что-то
– Похоже, я кое-что нашла, – объявила Челси через час.
Скотта не удивило, что она первой нащупала ниточку. Они несколько часов работали не покладая рук. Челси особенно усердно. Андре три раза пил кофе, говоря, что для достижения нужного эффекта заваривает его в два раза крепче. Челси закинула ногу на ногу, ее колени и бедра мешали Скотту сосредоточиться. Он млел даже от ее пальчиков.
– Что же?
– Телефонные звонки. Два из них за неделю до стрельбы.
– У Данверса были причины звонить Рубинштейну, – напомнил Андре. – Он еще не работал в их фирме, но они могли вести предварительные переговоры.
– Конечно. – Челси триумфально улыбнулась. – Был ли у него повод звонить Харту?
Скотт и Андре одновременно подались вперед.
– Он звонил Харту?
– Да. Дважды. На рабочий телефон Харта. Первый – двадцать минут, второй – десять.
– То есть, о неправильно набранном номере и речи быть не может, – рассудил Скотт.
– Ну, ты говорил, что Данверс и Харт в детстве и юности жили по соседству, – напомнил Андре. – Может, были приятелями.
– Слишком большая разница в возрасте. Даже в школу вместе не ходили. Вполне возможно, знали друг друга. Если Харт подбивал Данверса на это дело, значит, был с ним знаком и раньше. Но о том, что они общались недавно, никаких сведений. И почему Данверс позвонил Харту на рабочий, а не на домашний номер, если это был деликатный вопрос?
– То, что они давно не виделись, Харту было на руку, – взволнованно сказала Челси. – Меньше поводов для подозрений.
– Два телефонных разговора из человека убийцу не сделают. – Скотту не хотелось, чтобы она пошла по ложному пути. Кроме того, настоящим доказательством заговора могли стать только слова убийцы.
– Согласна. Но все это очень подозрительно. Харт вполне мог подстроить такой инцидент, чтобы приняли закон, ведь от этого зависит судьба его шефа, а тот дает ему заработать. И он знал, что Данверс устраивается на гражданке и его можно использовать.
– Или Харту пообещали хорошие деньги за содействие в продвижении закона. А он знал, что впоследствии пристроит Данверса на тепленькое местечко в их компании, – предположил Андре.
– Думаешь, Харт и Рубинштейн действовали заодно?
– Возможно, нет. Но меня бы не удивило, если Рубинштейн отвалил кому-то кучу бабок за продвижение закона, особо не заморачиваясь, каким способом это достигнуто.
Челси вздохнула:
– Нам не узнать, существуют ли там такие связи.
– Сидя здесь, вряд ли что-то выясним. – Андре встал и потянулся. – Одно могу сказать после изучения их биографий: Рубинштейн намного хитрее Харта. И сможет замести следы, если в это вовлечен.
– А если
– К сожалению, двух телефонных звонков маловато, – сокрушался Андре. – А в электронной почте ничего не обнаружилось?
– Пока нет. – Скотт повернул ноутбук к Андре.
– А как насчет банковских операций? – поинтересовалась Челси.
– Пока не проверяли, – Андре оживился, – хорошая мысль. Если Рубинштейн кому-то платил, наверняка открыл счет за границей. Не удивлюсь, если у Данверса обнаружится крупный депозит. Надо будет проверить, не выведет ли он на Харта.
– Есть еще что-нибудь любопытное? – спросил Скотт.
– Похоже, он приворовывал у военных, находясь за границей. Не так много украл, но решил похвастаться перед кем-то в имейл. Еще он что-то провернул, когда вернулся домой.
Челси скривилась.
– Кажется, парень не промах.
– А нет ли чего-то о самодельной мине, на которой подорвались товарищи Коннорса? – Скотт не думал, что Данверс как-то с этим связан. Но если подбивал Коннорса на стрельбу, то почему именно его? Единственный выживший из его соратников, а Данверс вел к тому, чтобы он всю оставшуюся жизнь провел за решеткой или погиб на месте происшествия? – А может, Данверс и Коннорс крупно поссорились?
– Хм-м, – кивнул Андре. – Хорошая мысль. Дай-ка я поищу. Нет, после возвращения Коннорса домой они обменивались имейлами. Не часто. У Коннорса явно усиливалась депрессия. Но имейлы самые обычные. Хотя есть одно любопытное письмо к другому армейскому приятелю о том, что Коннорс старался занять самое лучшее место в машине, потому и выжил.
– Что? – Скотт заглянул через плечо Андре в ноутбук.
– Сказано нечетко, в письме на следующий день Данверс признался, что был накануне пьян. Но все-таки посмотрите.
– Читай вслух, – предложила Челси.
– Bay. – Скотт пересказал своими словами: – Наверное, Коннорс расположился в машине сзади, хотя на момент взрыва должен был сидеть за рулем. А вел машину лучший друг Данверса.
– Вот почему он мог выбрать на эту роль Коннорса, – заключила Челси.
– Конечно, Коннорс был легкой добычей. Его уже одолевала депрессия, и он подсел на успокоительные пилюли. Данверс чувствовал свою вину, потому что незадолго до того взрыва покинул их часть и остался жив. А его лучший друг погиб на водительском месте Коннорса. Весомая причина преследовать Коннорса.
– Но это и самого Данверса могло сделать уязвимым, – заметила Челси. – Он испытывал сильную неприязнь к Коннорсу.
– А почему бы нам не взяться за зачинщиков? – предложил Андре. – Оставить в покое их с Данверсом?
– Харт не знал Коннорса. Но хорошо знал Данверса и понимал, тот старается во что бы то ни стало завязать деловые отношения с частной военной компанией.
– Правильно, – кивнул Скотт. – Так или иначе, Данверс оказывается виноватым. А по поводу Харта у нас одни предположения. – Челси вознамерилась что-то возразить, но он быстро продолжил: – Скорее всего, ты права. Но нужны доказательства, догадки могут привести к ложным выводам.