Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

Себаг-Монтефиоре Саймон Джонатан

Поездка в метро показала дальнейшее ухудшение отношений между вождями и женщинами, Сванидзе и Аллилуевой, этими идеологически нестойкими актрисами, по собственному признанию Марии, «покрытыми румянами и пудрой». Каганович весь кипел от злости. В том, что Сталин неожиданно решил покататься на метро, он справедливо винил Женю и Марию. Он сердито прошипел, что организовал бы поездку, если бы они предупредили заранее. Все были взволнованы. Только Серго сохранял олимпийское спокойствие. Он улыбался в усы и загадочно качал головой.

Дора Казан, пробившая себе локтями дорогу в комиссариат легкой промышленности, считала Женю Аллилуеву и Марию Сванидзе пустышками. Они, по мнению

Казан, ничего не делали и бесцельно тратили время. В сталинской семье их, по выражению Киры Аллилуевой, считали бедными родственницами. «Даже секретарь Поскребышев начал посматривать на нас свысока, – рассказывала Кира, – словно мы путались у него под ногами и мешали работать».

Семья допустила роковую ошибку, отказавшись налаживать нормальные отношения с Берией. При этом они даже не пытались скрыть своего отвращения к грузинскому чекисту. Родственницы Сталина вели себя возмутительно. Они во все вмешивались и постоянно сплетничали. Надя себе такого не позволяла. В суровом кастовом мире большевиков такое поведение было недопустимо. Они отказались принимать во внимание отношение вождя к семье и не понимали, что заходят слишком далеко. Мария Сванидзе, доносившая Сталину об амурных похождениях Енукидзе, хвастливо писала в дневнике: «Кое-кто из членов политбюро даже считает, что я влиятельнее их. Я, если захочу, могу отменить практически любое их решение».

Фотография, сделанная на дне рождения Сталина в 1934 году, стала причиной очередной ссоры. Снимок еще больше подорвал доверие Сталина к родственницам. Сашико Сванидзе нашла на столе кунцевского кабинета Сталина эту фотографию и взяла ее, чтобы напечатать копии. Так же вели себя амбициозные фаворитки при королевских дворах. Тот факт, что Сашико находилась в кабинете Сталина в его отсутствие, говорит о многом. Как минимум, она и другие женщины могли регулярно читать секретные документы, с которыми работал вождь. Мария ненавидела Сашико за наглость и стремительный взлет. Она обнаружила пропажу и сказала Сталину: «Напрасно ты разрешаешь ей вести себя как дома. Она злоупотребляет твоим гостеприимством».

Эта история – один из очень редких случаев, когда вождя упрекали в доброте. Сталин рассердился и обругал секретарей и Власика за то, что они теряют фотографии. Все кончилось большим скандалом. Он велел Сашико убираться! Своей цели Мария Сванидзе добилась, но это была пиррова победа. Гнев Сталина был направлен не на одну Сашико, а на всю семью.

Избавившись от Сашико, Женя и Мария потеряли всякую осторожность. Сванидзе вели себя так, будто Иосиф Виссарионович был добрым и заботливым отцом семейства, а не великим Сталиным. Когда вождь пригласил Сванидзе и Аллилуевых к себе на ужин в Кунцево после спектакля Кировского балета, они опоздали. Сталин сильно разозлился. «Мы не рассчитали время и приехали только к полуночи, а балет закончился в десять, – объясняла Мария. – Иосиф не любил ждать».

Мы видим здесь Сталина глазами его друзей еще до того, как Большой террор превратил генсека из более или менее нормального правителя в Ивана Грозного. Его целых два часа заставляют ждать приглашенные на ужин гости! Он не садился за стол и в ярости играл в бильярд с охраной. Такое наплевательское отношение, по мнению вождя, принижало значение его исторической и священной миссии. Наверняка в тот вечер он мрачно размышлял над тем, что советские аристократы не боятся и не уважают его.

Наконец гости приехали. Мужчины отправились играть в бильярд. Сталин был недоволен. Он не скрывал своего плохого настроения и был подчеркнуто груб с женщинами. Плохое настроение прошло после того, как он выпил вина и начал с гордостью рассказывать

о Светлане. Как всякий любящий отец, он приводил в пример ее умные и смешные высказывания.

Гости облегченно перевели дух. Им показалось, что они прощены. Но Сталин ничего не забывал и не прощал. Придет время, и они жестоко поплатятся за это опоздание.

* * *

Сталину понравилась импровизированная поездка на метро. Он рассказал Марии Сванидзе, что его тронула любовь простых людей к своему руководителю. В этот раз все было по-настоящему, потому что никто ничего не готовил заранее. Сталин неоднократно говорил, что народ нуждается в царе, в человеке, которому будет поклоняться и ради которого надо жить и работать. Иосиф Виссарионович всегда считал, что русский народ любил царей. Ему нравилось сравнивать себя с Петром Великим, Александром I или Николаем I. Временами этот выходец из Грузии, маленькой страны, которая не одно столетие была сатрапией Персии, идентифицировал себя с персидскими шахами. Из его записей мы знаем, что своими учителями Сталин считал двух монархов. Одним из них был Надир-шах, правитель Персии, живший в XVIII веке. Надир-шах превратил Персию в обширное и сильное государство. Сталин его так и называл: «Надир-шах, учитель». Вождя интересовал еще один персидский шах, Аббас I. Этот персидский монарх отличился тем, что как-то обезглавил двух сыновей одного противника и отправил ему головы. «Я похож на шаха?» – спрашивал Сталин у Лаврентия Берии.

Но своим вторым «я», главным учителем Иосиф Сталин считал Ивана Грозного. Он не уставал напоминать об этом соратникам – Молотову, Жданову и Микояну. Сталин постоянно хвалил Грозного за то, что он казнил бояр. Вождь утверждал, что эти репрессии были необходимы. Иван тоже потерял любимую жену. Ее убили бояре. В связи с этим возникает интересный вопрос. Как советские вельможи могли утверждать, что Сталин провел их, скрыв истинный характер, – ведь он открыто хвалил царя, систематически убивавшего собственных дворян?

В конце 1935 года вождь начал вводить в жизнь Советского Союза царскую атрибутику. В сентябре он восстановил титул маршала. Первыми советскими маршалами стали Клим Ворошилов, Семен Буденный и еще три героя Гражданской войны. Среди них были Михаил Тухачевский, которого Сталин ненавидел, и Александр Егоров, новый начальник Генерального штаба Красной армии, жена которого так расстроила Надю в ночь самоубийства.

Вождь не забыл и любимых чекистов. Для НКВД он придумал звание, эквивалентное маршальскому. Генрих Ягода стал первым генеральным комиссаром государственной безопасности.

Как-то неожиданно выяснилось, что пышность и блеск царского двора вновь обрели значение. Ворошилову и Ягоде очень нравилось щеголять в новой форме. Отправляя Николая Бухарина в Париж, Сталин осуждающе заметил: «У тебя поношенный костюм. Ты не можешь путешествовать по Европе в таком виде. Сейчас у нас все по-другому. Ты должен быть хорошо одет». Вождь с большим вниманием относился к подобным мелочам. В тот же день, после обеда, он вызвал портного из комиссариата иностранных дел и поручил приодеть Бухарина.

НКВД распоряжался самыми последними средствами роскоши, домами, деньгами. «Разрешите купить на 60 тысяч золотых рублей машины для работников НКВД», – писал Ягода розовыми чернилами Молотову 15 июня 1935 года. Интересно, что Сталин (синим карандашом) и Молотов (красным) дали добро, хотя и сократили запрашиваемую Ягодой сумму на обновление автопарка до 40 000. Но и на эти деньги можно было купить много «кадиллаков». К тому времени Сталин уже распорядился, чтобы все кремлевские «роллс-ройсы» перевели в один гараж.