Дворец Посейдона
Шрифт:
Это меня вывело из терпения и я встала.
— Пошли, Кети!
— Куда вы спешите? — вступилась Нани. — Подождите, я сейчас позвоню, и принесут кофе.
— У меня дело…
— Какая ты, Майя, вечно что-нибудь придумаешь!
— Нани, ты не обижайся, у меня серьезно одно дело. Ты ведь не уезжаешь, мы придем еще.
— Тогда пусть Кети останется. Оставь ее со мной.
Кети переводила взгляд с Нани на меня и явно хотела остаться, хотя тоже подошла к двери.
— Если хочешь, оставайся, —
Но Кети не поняла.
— Хорошо, я останусь.
К изменам Кети я привыкла и не обиделась, только кольнула ее:
— К обеду постарайся явиться!
— Постараюсь! — она уже сидела перед зеркалом и рассматривала фотографии, всюду Нани, в разных позах.
На обед Кети не явилась. Этого я уже никак не ожидала.
В семь часов мы должны были пойти в порт, смотреть, как причаливает «Нахимов». Но она и к этому времени не показалась. Я стала волноваться, хотела позвонить, но сдержалась, уж очень я была злая.
Кети вернулась к девяти.
Я сидела во дворе и играла в карты с хозяйскими дочками при свете лампочки, свисавшей с инжирового дерева. Когда Кети вошла, я сделала вид, что не заметила ее, будто бы поглощенная картами. Кети, не заговаривая со мной, бегом поднялась по лестнице и скрылась в нашей комнате. Я удивилась.
— Кети, — позвала ее старшая дочка хозяйки — Нора, — иди к нам, в карты играть!
Кети лежала на кровати, свернувшись калачиком. Может, у нее зуб болит? И я решила быть великодушной.
— Ты не проголодалась хотя бы? — спросила я.
Этим я хотела дать ей понять, что без нее я куска в рот не положила, будучи уверенной, что и она без меня есть не станет.
— Я обедала, — прохныкала Кети.
— Что-о? — Это было уже слишком.
— Я вместе с Нани обедала, — она, кажется, наконец заметила, в каком я настроении, и поспешно добавила: — Если бы ты знала, какая Нани несчастная!
— Несчастная не твоя Нани, а я, с голоду чуть не умерла, все тебя ждала…
— Несчастная, несчастная, — твердила Кети. Она поднялась, включила свет и снова села на кровать бледная, с опухшими от слез глазами.
— Голову тебе она морочит, — сказала я, но подошла и села с ней рядом. — Чего ревешь?
— У Нани будет ребенок, — каким-то чужим голосом проговорила Кети.
Я могла предположить что угодно, только не это.
— Ребенок?!
— Да.
— Ну и дальше?
— Что — дальше?
И вдруг, совсем неожиданно, я тоже разревелась. Мы сидели на кровати, обнявшись, и плакали, и чувствовали, как сильно мы любим друг друга, и совсем не помним о той, из-за которой плачем.
— Так и надо! — вдруг крикнула я. — Так ей и надо!
— Нет, Майя, если б ты выслушала
— А почему она мне ничего не рассказала? — Я еще гостинице поняла, что Нани оставила Кети у себя специально, чтобы ей все рассказать.
Кети как раз такая, что ей все можно рассказывать и она всегда будет на твоей стороне.
— Не знаю…
— Почему же она замуж за него не выходит?
— Он не любит ее…
— Не любит?..
Этого я уже не могла себе представить!
— А Нани любит его?
— И Нани его не любит…
— Врет! Врет! Врет! — Я вскочила и стала нервно ходить по комнате — из угла в угол. — Тебе голову морочит!
— Клянусь чем хочешь, она его не любит, — Кети поклялась с таким чувством, что я сразу услышала голос Нани: «Кети, клянусь чем хочешь, я не люблю его!»
— Не любит, а с ума сходит, вот что! Это тот самый высокий идиот, с которым они на пляже лежали?
— Да.
— Так ей и надо!
— Ты бессердечная, — Кети снова заплакала, — каменная.
— Да, — подтвердила я, — каменная, безжалостная. Иван Грозный! А ты — гусыня и только умеешь, что реветь. Меньше бы хвостом вертела твоя Нани…
— Майя, как ты не понимаешь, у нее профессия такая!
— Это, видимо, новая профессия — делать детей…
— Не завидуй ей! — вдруг сказала Кети и торопливо добавила: — Я тоже завидую…
В самое сердце мне угодили эти слова, но я не подала виду и спокойно спросила:
— С чего это я должна ей завидовать?
— Прости меня… — покорно сказала Кети.
— Ладно. Что она собирается делать?
— Завтра я иду с ней к врачу.
— При чем здесь врач?
— При том.
— А все-таки?
— Так надо.
Было ясно, что Кети знает больше моего и страшно этим гордится.
— Не смей! — сказала я. — Поняла? Не смей!
— Что — не смей?
— Не смей ходить! До нее мне нет никакого дела, но тебя я не пущу.
— Разве она и не твоя подруга?
— Нет.
— Ты и от меня так легко откажешься?
— Возможно.
— Ты гордячка и считаешь себя лучше всех.
— Наверно.
— Нани лучше тебя в тысячу раз и потом… потом она несчастна… Выходит, что если со мной такое случится…
— С тобой не случится, — отрезала я безжалостно.
Она поняла:
— Потому что я уродка, да? Ты это хотела сказать?
— Нет, просто ты рождена быть сестрой милосердия, и все это чувствуют. Почему она тогда о тебе не вспомнила, когда отплясывала с московскими артистами?
— А если с тобой такое случится? — вдруг спросила Кети. — Ты же красивая!
— Не волнуйся, это исключено.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— Она просила, чтоб я не говорила тебе, а я сказала.