Двойная наживка

Хайасен Карл

– Он предпочел бы видеть его мертвым, – заметил Гарсия.

Декер знал, что полицейский прав. Теперь Деннис Голт уже должен был понять, что процесс будет для него катастрофой, улики против Декера были случайными и косвенными, и Голт не мог рисковать, выступая в суде свидетелем. Были более удобные способы покончить с делом об убийстве, а подозреваемого номер один заставить исчезнуть. И это, думал Декер, было из области деятельности Томаса Керла. Гарсия обратился к Декеру:

– Нам надо добраться до Голта прежде, чем Керл доберется до тебя.

– Блестящая мысль, Эл.

– У тебя есть идеи получше?

– По правде говоря, да. Моя мысль заключается в том, чтобы заставить тебя,

ленивая кубинская задница, остаться здесь на день – на два и понаблюдать за нашим больным другом.

Декер повернулся к Джиму Тайлу.

– Мне нужна услуга от вас.

– Выезжаем сегодня же, – сказал патрульный. – У меня отпуск.

– Прекрасно, – сказал Декер. – У вас нет возражений против поездки к морю, в район пляжей?

Джим Тайл хихикнул:

– Мое имущество уже упаковано.

Кресент Бич расположен всего в нескольких милях к югу от Сейнт Агастин. Широкие пространства пляжа, покрытые песком, белым, как сахар, заполнены людьми настолько плотно, что трудно найти место у воды, чтобы припарковать грузовик без опасения застрять там. Долгое время Кресент Бич и соседние поселки благоденствовали в тишине и покое. К югу расположена Дайтона, рекламировавшаяся настолько широко и громко, что отвлекала все толпы, к северу пляжи Джексонвиля, пока еще достаточно чистые, чтобы удержать население этого городка в пределах собственных пляжей, куда местный народ и отправлялся проводить уикэнд. Когда в семидесятых начался бум, связанный с расширением обжитых территорий, люди, занимавшиеся этим бизнесом, рыскали и высматривали возможности развития новых земельных владений на всем побережье и высмотрели для этого прекрасное местечко Кресент Бич. Флорида вашей мечты! Блаженство уединения во время долгих романтических прогулок, когда Атлантика лижет пальцы ваших ног! Лежите среди дюн! Дюны стали решающим моментом в распродаже пляжей в Северной Флориде, которыми долгое время пренебрегали, потому что люди из Южной Флориды и не знали, что такое дюна. Бизнесмены, занимавшиеся земельными угодьями в 50-е годы, разровняли их и сделали совершенно плоскими.

Действительно, по стандартам Северной Флориды дюны не представляли особой ценности – низенькие холмы, покрытые скудной растительностью, но торговцы землей сделали из них нечто, достойное внимания, и покупатели стали считать их привлекательными, хоть и необычными. Когда бум, связанный со строительством, захватил территорию к югу от Джексонвиля, и пляжи оказались застроенными роскошными курортами, многоэтажными зданиями и площадками для игры в гольф, штату пришлось скупать оставшиеся дюны, разбивать парки и проводить пешеходные дорожки, чтобы сохранить дюны и не допустить их стирания с лица земли. Таинственным образом туристы узнавали об этих местах и готовы были ехать мили и мили, и платить за право въезда, чтобы полюбоваться трехфутовым гребнем песка с немногими полосами морского овса – подлинное соприкосновение с нетронутой природой среди пляжных коттеджей.

Лэни Голт выбрала Кресент Бич не из-за его дюн. Она вообще его не выбирала. Ее любовник купил здесь владение и подарил его ей в Валентинов день в 1982 году. Он был замечательным и безобидным человеком, владевшим собственной страховой компанией, и Лэни не имела ничего против того, что он был женат. Он был не такого рода малым, которого бы хотелось иметь все время рядом с собой. Каждый уикэнд – это было прекрасно. Связь продолжалась примерно два года до тех пор, пока о ней не узнала его жена – кто-то позвонил ей и сообщил все, не пренебрегая пикантными подробностями. Владелец страховой компании не мог ума приложить, пытаясь догадаться, кто это сделал, зато Лэни знала, кто. Это был ее брат. Деннис никогда не признался, что это он звонил,

но у Лэни на этот счет не было сомнений. Деннис не переносил владельца страховой компании (и в этом не было ничего нового) и в течение долгих месяцев пилил ее, чтобы она бросила парня, поскольку он дрянь. Он не дрянь, возражала Лэни, думая при этом: он только немного скучный. Когда жене все стало известно, Лэни немного рассердилась на брата, но, владелец страхового агентства приехал к ней и, поцеловав ее на прощанье, сообщил, что возвращается назад в Сейнт-Луис. Лэни заплакала и сказала, что все понимает и спросила, не хочет ли он, чтобы она вернула ему квартирку. Владелец страхового агентства сказал:

– Боже мой, конечно, нет, она твоя, только никому не говори, откуда она у тебя.

Неделю спустя Лэни постелила в квартире новые ковры винного цвета и подумала, что, может быть, сердце ее вовсе и не разбито. Ее квартира помещалась в восточном крыле девятого этажа и имела фигурный балкон в форме створки морского гребешка, выходящий на океан. Ей больше всего нравились в этом доме надежность и безопасность – запирались не только ворота, но вооруженные охранники были даже в холле. Никто не мог подняться по лестнице без разрешения, и охрана имела строгие предписания сначала сообщать о приходе посетителей. Учитывая такую процедуру, Лэни, естественно, была встревожена, когда ее разбудили стуком в дверь. Она, извиваясь, преодолела пространство огромной постели, взяла трубку с ночного столика и позвонила портье. Охранник ответил:

– Это полиция, мисс Голт. Нам пришлось их впустить.

Когда она открыла дверь, то поняла, что у нее возникли проблемы. Джим Тайл был в форме дорожного патрульного штата.

– Чем я могу быть вам полезной? – спросила Лэни.

– Не мне, – ответил Джим Тайл, – а моему другу.

Р. Дж. Декер выглянул из-за угла двери.

– Помните меня? – спросил он. – Не так давно мы обменялись жизненными соками.

Лэни, казалось, окаменела при виде него.

– Привет, – сказала она неуверенно.

Двое мужчин вошли. Джим Тайл вежливо снял стетсоновскую шляпу, Декер закрыл за ним дверь.

– Я вижу, – сказал он Лэни, – ты обдумываешь, как бы сыграть эту сцену. Потому что не знаешь, что мне известно и сколько.

– Что ты имеешь в виду?

Декер раздвинул занавески в гостиную, не похвалив пейзажа.

– Может быть, несколько способов выйти из положения. Например, нежная любовная болтовня:

«Где ты был? Я скучала по тебе. Почему ты не звонил?» Но это может сойти только в том случае, если я не знаю, что ты отправилась давать показания полиции Нового Орлеана. И если я не знаю, что ты помогала своему братцу подставить меня.

Лэни села и стала теребить свои волосы. Джим Тайл отправился на кухню и приготовил три стакана апельсинового сока.

– Есть еще способ, – продолжал Декер. – Это испуганная свидетельница. Лицо, подозреваемое в убийстве, вламывается к тебе в спальню и пугает тебя до смерти. «Пожалуйста, не делай мне ничего плохого. Я сделаю все, что ты хочешь, только не трогай меня». Это подействует в том случае, если ты захочешь меня убедить, что ты действительно поверила, что это я убил Дики Локхарта. А это чушь собачья.

Лэни слабо улыбнулась:

– Есть варианты?

– Попытайся сказать правду, – сказал Декер, – просто в порядке эксперимента.

– У вас есть магнитофон? – спросил Джим Тайл.

– На балконе, вместе с пляжными принадлежностями, – ответила Лэни. Она отрицательно покачала головой, когда Джим Тайл предложил ей стакан сока.

Патрульный вышел на балкон и принес портативный стереомагнитофон. Он вернулся и поставил его на кофейный столик в гостиной. В магнитофон уже была вставлена кассета.