Двойники Желтой Тени
Шрифт:
Профессор Фэйнлайсон занимал старый, но довольно удобный дом, со всех сторон окруженный зеленью. Во время войны здание несколько пострадало, но было восстановлено. Рядом с ним ещё виднелись пустыри, на некоторых из которых возводились новые дома.
Таня Орлофф остановила машину в начале одной из аллей.
— Профессор живет здесь неподалеку в номере 23… Вы захватили оружие?
Билл Баллантайн похлопал себя по карману плаща.
— У меня есть все, что надо.
— Что касается меня, — молвил в свою очередь Моран, — то мой пистолет остался на пустыре во время драки. Точно не могу сказать, но где-то там, возле останков джипа, да и то, я его «позаимствовал» у лже-шофера…
Таня открыла бардачок машины и достала оттуда блестящий черный «люгер», который протянула французу.
— Вот, возьмите, Боб. Думаю, что он вам понадобится…
Билл уже стоял на тротуаре. Боб тоже хотел выйти, но Таня удержала его. Смущаясь, она проговорила:
— Боб, прошу вас… будьте осторожней… Мне не хотелось бы, чтобы… случилось несчастье…
Моран улыбнулся и нежно коснулся кончиками пальцев её щеки, говоря:
— Не бойся, девочка, надеюсь, что нам повезет… как и раньше!
Как и раньше… А ведь раньше-то в борьбе с Желтой Тенью им везло далеко не всегда.
— Я тоже прошу вас, — сказал Моран в свою очередь, — быть осторожной, чтобы ваш дядюшка ничего не заметил…
— Я поставлю машину на соседней улице, — заверила Таня. — Удачи вам, Боб…
— И вам удачи, девочка…
Француз высадился, захлопнул за собой дверцу и догнал Билла. Они услышали, как позади заработал мотор; это Таня, как и обещала, отправилась на соседнюю улицу.
Через несколько секунд друзья оказались у дома 23. Это была просторная вилла, окруженная садом, и чтобы добраться до нее, нужно пройти сквозь кустарник и проследовать дальше по короткой аллейке, метров десять, которую окаймляли кусты шиповника.
Друзья долго и внимательно разглядывали виллу., Обитатели её, казалось, ещё спали, и ничего не свидетельствовало о готовящейся драме.
— Вроде бы все спокойно, — заметил Баллантайн. — Может быть, господин Минг ещё не прибыл…
— А может он и вообще не появится, — сказал Боб. — Впрочем, — добавил он, — нужно посмотреть…
Они открыли калитку, стараясь не шуметь, и она даже не скрипнула, как бы придя к ним на помощь, а затем подошли к вилле, у порога которой росли глицинии. Потрогали дубовую дверь, но та была заперта.
— Ну и что будет делать, командан? Полезем в окно или позвоним?
Француз подумал, затем решил:
— Пожалуй, позвоним, Билл. Может ты и прав, Желтая Тень ещё не добрался сюда…
Говоря так, Моран нажал на кнопку звонка на двери. Где-то в глубине дома раздался звон, который прекратился, едва Боб отнял палец от кнопки. Что-то щелкнуло рядом с ними.
— Дистанционное открывание дверей, — шепнул Билл.
Он толкнул створку иа та на этот раз легко ему поддалась, открывая проход в широкий коридор, ведущий в холл, уставленный старинной мебелью, пол в котором был покрыт широкими плитками, черными и белыми вперемешку, как на шахматной доске. В холле, в продуманном беспорядке было развешено китайское старинное оружие, но углам стояли высокие кожаные ботфорты, разбросаны открытые китайские зонтики, а между всем этим, некоторым диссонансом, стены украшали египетские барельефы. Все освещалось рассеянным светом из скрытых источников, но не было ни одной живой души.
— Ну и что, командан, войдем?
Уже второй раз всего за несколько часов Моран находился перед открытой входной дверью, ведущей в неизвестность.
Первый раз — у лорда Бардслея. Он тогда вошел, и это чуть не стоило ему жизни. Теперь обстановка была довольно схожей, за пустотой и тишиной таилась угроза.
— Ну так что? Входим? — понизив голос, повторил Билл.
Боб Моран прошелся рукой по своим коротким волосам. Ему опять приходилось решать: играть ли жизнью Билла и своей собственной. Но ведь, если им удастся разделаться с господином Мингом, то миллионы людей в мире вздохнут свободно. Он подумал о тех китайцах, индийцах и малайцах, неоднократно встречаемых во время путешествий, которых знал и любил, и которых терроризировал Желтая тень. Стоило ли раздумывать, борясь за счастье этих людей?
И Боб, конечно, быстро решился. Сунув руку в карман и вытащив «люгер», который дала ему Таня Орлофф, он спокойно сказал:
— Пошли…
Билл тоже достал свой пистолет и мягкими шагами последовал в холл, куда сочился из окон серый рассвет. То, что холл был пуст, ни о чем не говорило, ибо в этот ранний час слуги могли ещё спать, а, к тому же, они вообще могли быть приходящими и не жить в доме. Но ведь кто-то же включил запор двери. Кто? Может быть, сам профессор? Но почему же он в таком случае не вышел встретить столь ранних посетителей?
Боб и Билл должны были решить все эти вопросы. Осмотрев холл, друзья остановились у лестницы, ведущей наверх, и, выждав немного, стали осторожно подниматься, стараясь держаться ближе к стене и не скрипеть ступеньками.
И вот на втором этаже они обнаружили дверь, из-под которой пробивалась полоска света и раздавались приглушенные голоса.
Эта комната выходила на заднюю часть дома, чем объяснялось, что Боб и Билл не заметили горящего в ней света. Они на цыпочках подкрались к двери и прислушались. Один из голосов был им не знаком, но другой они тотчас узнали — это был голос господина Минга. Монстр рядом с ними, всего дверь отделяет от него, да и к тому же может быть не запертая.
Действительно, она распахнулась от одного резкого нажатия руки Боба Морана, и друзья, сжимая оружие, ворвались в кабинет, уставленный английской мебелью времен Регентства, глубокими и мягкими креслами темной мягкой кожи. В одном из них сидел маленький старичок с вислыми усами и очках в черепаховой оправе, который был связан как сосиска. В другом, с высокой спинкой — господин Минг. Этот был одет все также в сюртук с высоким воротником, каким его видел Моран на чердаке дома в Вулвиче. Разница была только в том, что рядом с Желтой Тенью на ручку кресла небрежно было брошено пальто с каракулевым воротником. Лысый череп прикрывала шляпа из фетра с опущенными полями.
Желтая Тень даже не вздрогнул, увидев друзей. Его огромные кисти рук — искусственная и натуральная — лежали неподвижно на коленях и только глаза повернулись в сторону ворвавшихся. Моран сразу же обратил внимание на тусклость взгляда и странную неподвижность Минга, предположив, что монгол накурился опиума. Это, конечно, не делало его менее опасным. Боб достаточно поболтался по Дальнему Востоку, чтобы знать, что наркотик в ряде случаев, вместо того, чтобы расслаблять, служит довольно мощным стимулятором на некоторое время.