Двойное искушение
Шрифт:
– Нет, только не сейчас, пока я в таком виде! Селеста, сама не зная зачем, бросила быстрый взгляд на Трокмортона. Тот спокойно стоял с невозмутимым выражением лица, но при этом, казалось, продолжал управлять ситуацией. Вот уж правда, настоящий сторожевой пес. Цербер! Пусть говорят, что Эллери тщеславен, у него, по крайней мере, есть для этого все основания.
И Селеста громко сказала, обращаясь к двери:
– Мне неважно, как ты выглядишь.
– Болячки уже подживают. Скоро мы сможем с тобой увидеться. – Эллери помолчал и добавил: – У меня теперь будет новая прическа,
– Это тоже неважно. – По правде говоря, ее совсем не волновало, какая у Эллери будет прическа.
– А еще я прихрамываю.
– Я просто хочу тебя увидеть.
«А заодно избавиться хоть на время от присутствия твоего старшего братца», – мысленно добавила она, и Эллери, казалось, прочитал ее мысли.
– Трокмортон, ты здесь? – спросил он.
– Здесь, – бодро откликнулся Трокмортон.
– Ты заботишься о Селесте, как я тебя просил?
– Забочусь.
– А теперь уходи, Селеста, – печально сказал из-за двери Эллери. – Трокмортон обещал позаботиться о тебе, значит, позаботится. Он всегда держит слово. Делай, как он скажет, и иди туда, куда он тебя пошлет. Рядом с ним ты будешь в полной безопасности, клянусь.
Трокмортон тронул Селесту за руку и знаком дал ей понять, что им пора уходить.
Селеста прижала ладони к двери, чувствуя с обратной ее стороны тяжесть тела Эллери, и прошептала:
– Я хочу…
– Я тоже хочу, дорогая, – быстро откликнулся Эллери. – А сейчас иди с Трокмортоном. Увидимся завтра.
Трокмортон молча взял Селесту за руку и потащил прочь.
Сначала она не хотела идти, но потом подумала, что это глупо. Глупо разговаривать через закрытую дверь. Пусть уж Эллери занимается лечением, от этого будет больше толка.
– Прощай, – печально сказала в пустоту Селеста.
– Прощай, дорогая, – грустно послышалось из-за двери. – Береги себя.
Затем дверь совсем закрылась, щелкнул язычок замка, и послышались удаляющиеся шаги Эллери. Все было кончено.
Селеста уставилась на ковровую дорожку, проложенную вдоль коридора.
Трокмортон взял Селесту под локоть.
– Вы слышали, что сказал Эллери? Он просил вас беречь себя. Не расстраивайтесь.
Селеста испытывала странное ощущение. Окружающий мир стал вдруг зыбким, призрачным, и Селеста никак не могла уцепиться за что-то, найти в нем свое место. Где она должна быть – в садовом домике, гостиной или в классной комнате? Пожалуй, только отец смог бы дать ответ на этот вопрос, уж он-то всегда точно знал, где место его дочери.
Селеста искоса взглянула на мужчину, который шел рядом и вел ее под руку. Спросить Трокмортона? Но что он ей ответит? Для Селесты Трокмортон по-прежнему оставался загадкой. Быть может, он мог бы стать для нее союзником, но… Но при этом Селеста никак не могла узнать в Трокмортоне человека, которого помнила с детства. Тот, прежний Трокмортон настоял на том, чтобы Селеста поступила в школу гувернанток. Обещал, что после первого семестра приедет лично и сам отвезет Селесту назад, в Блайд-холл, если той не понравится в школе.
Разумеется, никуда Селеста не уехала ни после первого семестра, ни после второго. Она полюбила Лондон, подружилась с девушками, удивительно похожими на саму Селесту, такими же искательницами приключений.
И вот наконец Селеста вернулась домой и чувствует себя здесь не в своей тарелке.
Что ей делать? Как найти саму себя?
Сейчас они проходили мимо узкой лестницы, уходящей вверх, на третий этаж, и Селеста, вспомнив о том, кто живет там, наверху, сказала Трокмортону:
– Я думаю, мне пора познакомиться с детьми.
– С детьми? – наконец-то Трокмортон споткнулся от неожиданности.
– С моими воспитанницами. Собственно говоря, за этим я и приходила к вам сегодня утром.
– Воспитанницы, – замялся Трокмортон – Нет, идите лучше готовиться к чайному приему.
– До него еще целых четыре часа.
Трокмортон решительно подхватил Селесту под руку и повел не вверх, а вниз по лестнице, говоря на ходу:
– Слушая ваш разговор с Эллери, я лишний раз убедился в том, что сегодняшний чайный прием и ваше появление на нем будут чрезвычайно важны для всех нас. Идите, готовьтесь и, если понадобится, берите в помощь горничных – кого хотите и сколько хотите.
– А как же дети? – спросила Селеста, бросая прощальный взгляд на лестницу третьего этажа.
– Будет лучше, если вы познакомитесь с ними потом, после того как мы оговорим все ваши обязанности.
– Но…
– Не стану вас обманывать, сегодняшний чайный прием может оказаться очень непростым испытанием, поэтому я хочу, чтобы вы появились в саду отдохнувшей, свежей, вымытой, наряженной и сытой. – С этими словами он подвел Селесту к двери ее спальни и добавил с поклоном: – Что же касается красоты, то она остается вашей постоянной спутницей.
И Трокмортон ушел, оставив Селесту в одиночестве и недоумении, несчастной и смущенной.
Что за странности происходят с мистером Трокмортоном? И почему он так настойчиво откладывает знакомство с воспитанницами Селесты?
– Как ты думаешь, папа, Трокмортон в своем уме?
Милфорд поднял голову над грядкой, чтобы взглянуть на дочь, на этот светлый лучик, на последнюю в его жизни радость. Последняя радость стояла с подносом в руках, встревоженная, почти испуганная.
Да, Селеста действительно была напугана, может быть, впервые в жизни.
– Я принесла тебе обед, – добавила она.
– Спасибо, дочка. – Он отложил лопату, снял рабочие перчатки и с хрустом потянулся. В его годы Милфорду было уже тяжело весь день копаться в земле, но перепоручить кому-нибудь хотя бы часть своей работы он не мог, привык все делать своими руками. Селеста понимала это, и Милфорд знал, что она его понимает.
Да, она все понимает. И то, как он тоскует по своей жене, и то, как волнуется за дочь. Единственное, чего она никогда не понимала, так это своего истинного места в этом мире. Милфорд был уверен в том, что рано или поздно это приведет Селесту к катастрофе, и в предчувствии этой катастрофы у него заранее болело сердце. Но знал Милфорд и то, что молодежь никогда не слушает старших и предпочитает сама набивать синяки и шишки.