Двойной удар Слепого
Шрифт:
Старик пересчитал франки, из внутреннего кармана пиджака достал большое портмоне и аккуратно поместил деньги в него.
Подошла очередь женщины. Все повторилось. Женщина тоже пересчитала деньги, но сложила их не в портмоне, а в изящную сумочку из крокодиловой кожи.
Каждого из клиентов девушка-оператор одаривала. лучезарной улыбкой. Но когда она увидела Глеба, ее улыбка стала чуть более искренней и женственной. Одну за другой Глеб извлек из карманов пальто пять пачек долларов и ребром ладони подвинул их к девушке.
– Я хочу перевести деньги на счет клиники доктора Хинкеля, – он положил поверх денег предварительно заполненный бланк.
– Вам придется
– Ничего страшного.
Девушка взяла деньги, еще раз улыбнулась и, быстро распаковав пачки, вложила доллары в счетчик банкнот. На экранчике запрыгали зеленые цифры.
«Странно, – подумал Глеб, – а почему она не проверяет, фальшивые деньги или нет?»
Но это было только начало, и девушка была, конечно же, не только расторопна, но и терпелива. После того, как деньги были дважды пересчитаны, она проверила каждую купюру в детекторе.
«Все как в Москве, только с точностью до наоборот – в Москве вначале проверяют, а потом считают».
Пальцы девушки с коротко остриженными ногтями застучали по клавиатуре. На экране появились столбики цифр, затем была дважды нажата одна и та же клавиша, и оператор подала Глебу квитанцию, не забыв при этом обворожительно улыбнуться.
Глеб попытался взять квитанцию, по бумага была настолько тонкая, а пальцы настолько сухими, что ему не удалось сделать это с первого раза.
«Поплевать, что ли?» – съехидничал над собой Глеб.
Он не стал отдавать дань национальной традиции, а лишь подышал на пальцы, взял квитанцию и не глядя сунул ее во внутренний карман пальто.
– Благодарю, – сказал он девушке и уступил место следующему клиенту.
– Всегда рады видеть вас в нашем банке, – услышал Глеб вдогонку и мысленно улыбнулся: «Можно подумать, это твой банк, красавица».
Красавица тем временем уже пришла в себя после шока, который ей пришлось пережить, пересчитывая пятьдесят тысяч долларов наличными, и, продолжая работу, даже успевала проследить краешком глаза за прибывшим на лимузине господином – уж очень он был колоритен.
Да, Глеб Сиверов не ошибся. Клиент, которого встречал управляющий банком, действительно был гражданином России, звали его Артем Прохоров. И приехал он в Швейцарию не отдыхать, а по поручению руководства концерна «Нефтепром». В его задачу входило получить большую сумму наличными и привезти ее в Москву. Деньги, как известно, из ничего не возникают.
Но научиться делать их «из воздуха», когда власть в твоих руках, не так уж сложно. Если раньше для подобных операций использовали третьи страны соцлагеря, то теперь российские чиновники предпочитали бывшие братские республики. Реэкспорт великая вещь! А номенклатурный союз нерушим. Устанавливается квота продажи нефти по внутренним российским ценам, скажем, для Беларуси. Затем квота росчерком пера увеличивается в связи с «уточнившимися обстоятельствами».
Поступившая нефть перепродается на Запад, уже, естественно, по мировым ценам, а разница делится по справедливости между чиновниками, провернувшими сделку.
Деньги за проданную через посредников нефть, как можно понять, декларировать никто не собирался, и об их существовании знали считанные люди. А Артем Прохоров хоть и был сведущ в некоторых делах «Нефтепрома», не знал, сколько денег лежит в этом небольшом швейцарском банке. Да ему и не было положено знать.
Сейчас он выполнял роль курьера – роль скромную, если, конечно, не брать во внимание лимузин, охрану, самолет, ожидающий его в аэропорту, и далеко не скромное количество денег, которые он должен был получить
Чтобы забрать этот нелегкий груз, назавтра в банке должны были появиться два человека, прилетевших вместе с Прохоровым. Они займутся тем, что пересчитают деньги, сложат их в большие коробки и каждую запечатают. Потом на специальном автомобиле деньги доставят в аэропорт, прямо к трапу самолета. Эти двое все время будут при деньгах, кстати, как и сам Артем Прохоров. А сегодня Прохоров оформлял документы.
Артем Прохоров не впервые выполнял подобное поручение. Ему приходилось летать за деньгами и на Кипр, и в Голландию и сюда, в Швейцарию. Чаще всего в Швейцарию. Он уже привык спокойно смотреть на штабеля денег, и они уже не вызывали в нем никаких чувств, кроме легкого удивления от объема и веса. По устоявшемуся, старому как мир стереотипу, все российское руководство да и новые русские считали швейцарские банки самыми надежными в мире и стремились, чтобы их кровью-потом заработанные или ловко украденные миллионы хранились здесь, на берегу Женевского озера, в маленьком нейтральном государстве, которое жило по в последнюю очередь с того, что всячески поддерживало суждение о надежности своих финансовых учреждений.
И кому бы в голову могло прийти, что сейчас, именно в эту минуту доброй репутации швейцарских банков суждено пошатнуться.
Сиверов нащупал в кармане пальто пачку «Парламента» и две пачки долларов по десять тысяч, там же нашарил зажигалку, уже предвкушая, как, выйдя на улицу, с наслаждением сделает первую затяжку и ощутит нежно-горьковатый аромат дорогого табака. Он уже вытащил пачку, переложил ее в левую руку, а правой полез за зажигалкой.
Глеб находился почти в центре операционного зала, возле мраморной колонны, гладкой и блестящей, вершину которой венчала точеная коринфская капитель, когда в операционный зал вошел, закончив оформление бумаг, Артем Прохоров. Управляющий банком на этот раз шел впереди важного клиента, а клерка, который помогал Глебу спускаться в депозитарий и открывать сейф, видно не было. Глеб подумал: «Наверное, опять разъезжает на бесшумном лифте в депозитарий и обратно».
Вот в этот момент все и началось.
Глеб услышал выстрел, от которого разлетелась телекамера, укрепленная возле коринфской капители.
– Всем оставаться на местах! – раздался громкий властный окрик на французском.
Глеб резко обернулся и увидел невысокого широкоплечего мужчину в длинном черном плаще с густой растительностью на лице. Мужчина водил стволом короткого автомата, но даже того одного выстрела, который он сделал в телекамеру, хватило, чтобы все окаменели.
Лишь Артем Прохоров продолжал шествовать через зал.
«Да что он, оглох, что ли? – поразился Глеб. – Или настолько высокого о себе мнения, что воображает, будто происходящее его не касается?»
Еще двое налетчиков, вооруженные такими же короткими автоматами, вбежали в банк с улицы.
«А где же охранник господина из России?» – быстро подумал Глеб.
А охранник в это время корчился на чистеньких розовых плитках тротуара. Из его проломленного черепа текла темная кровь. Он успел среагировать на опасность, угрожающую банку и, как следствие, хозяину, но разворотливость и верность служебному долгу его и погубила. В короткой стычке у дверей один из налетчиков оказался ловчее и размозжил охраннику голову прикладом.