Двуликие. Клетка для наследника

Шнайдер Анна

Наша маленькая светлая кухонька со шторами персикового цвета в дурацкий зелёный горошек. Большая плита, деревянные шкафы, стол, накрытый белоснежной скатертью. Я залезла на своё любимое место — в уголок, и матушка Роза, улыбнувшись, поставила передо мной чашку с ароматно пахнущим чаем и тарелку со свежими булочками.

— Это твои любимые. Я так и думала, что ты сегодня придёшь.

Я сделала большой глоток обжигающего чая, моментально уловив чудесный вкус тонизирующего и успокаивающего сбора, который матушка Роза обычно приберегала для особенно

чувствительных девочек.

— Первое время тяжело и непривычно, Шани. А потом ничего, привыкнешь.

На самом деле я уже привыкла. Но я не могла так просто и быстро забыть о месте, где росла последние десять лет. Ведь здесь меня любили, а там… Даже если и любили, то скорее всего, уже разлюбили.

Я кивнула, откусывая булочку, глотнула ещё чаю.

— А почему вы не жалуете магию, матушка Роза?

Она, кажется, немного удивилась. Села рядом на стул, налила себе чаю, сделала глоток и ответила вопросом на вопрос:

— С чего ты так решила?

— Ну… все же знают, что вы неплохой маг, а сами магией почти не пользуетесь. И когда я училась, вы не захотели мне помогать…

Мои слова звучали как упрек, но на самом деле упрёком они не были. Матушка Роза не занималась со мной или Эрли магией, но я никогда не винила её за это.

Она нас любила. Остальное было неважно.

— Магия не принесла мне счастья, Шани. Ни мне, ни тем, кого я знала. Только неприятности. Если бы твоя мама не была магом, ей бы не пришлось постоянно переезжать, скрываясь от тех, кто её преследовал. Ни один маг не смог спасти нашу Эрли. Даже ректор твоей академии.

— Вы показывали Эрли профессору Аррано? — я удивилась, а матушка Роза кивнула.

— Конечно, показывала. Кому я только её не показывала, Шани. Но… это ничего не изменило.

— Значит… вы не одобряете мой выбор?

— Почему? — Она улыбнулась. — Если магия не принесла счастья мне, это не значит, что с тобой будет так же. Вот Кара, твоя мама, не согласилась бы со мной. Она не стала бы жертвовать своей магией в угоду собственному спокойствию.

Я отхлебнула ещё чаю, закусила булочкой и задала вопрос, который волновал меня уже много лет, но который я не решалась раньше задавать.

— А кто преследовал маму?

Матушка Роза вздохнула и покачала головой.

— Я не знаю, Шани. Кара никогда не говорила мне. Наверное, боялась за меня… и за тебя.

Да, наверное… Но кто бы это ни был, он всё же её нашёл.

Вот только непонятно… Если этот кто-то нашёл маму, почему он до сих пор не нашёл меня?

Я торчала в борделе допоздна. Глупо, наверное, но мне совсем не хотелось возвращаться в академию и вновь видеть Дин. Даже с Миррой встречаться — и то не хотелось.

Я обосновалась в библиотеке — а у матушки Розы она была вполне себе приличной, — и делала домашние задания. Здесь действительно было почти всё, что могло мне понадобиться, по крайней мере по биологии и целительским зельям — именно эти предметы были у меня в понедельник.

В

девять вечера ко мне в библиотеку заглянула матушка Роза и, увидев меня сидящей за столом перед ворохом учебников и учебных пособий, покачала головой.

— Шла бы ты в академию, Шани. Через два часа отбой, как раз тебе время добраться и умыться. Или хочешь остаться сегодня здесь?

Я вздохнула и захлопнула большой «Справочник по северным травам».

— Нет, пойду. Вы же сами говорите, что не нужно бегать от проблем. Вот я и… побегу им навстречу.

Матушка засмеялась и подмигнула.

— Удачи, милая. Пойдём, выведу тебя через чёрный ход, а то с парадного уже вовсю прут наши извращенцы.

Через десять минут я уже бодро шагала по знакомым с детства улицам. Этот квартал жители Лианора называли «кварталом весёлых женщин и угрюмых мужчин», что было недалеко от истины. Весёлые женщины — девочки матушки Розы, а угрюмые мужчины — это не столько их клиенты, сколько многочисленные преступные элементы. Нет, в целом здесь всё было легально, никаких беглых каторжников, только отсидевшие.

Но я никогда не боялась ходить по местным улицам. Как говорит матушка Роза: «Нормальный преступник не гадит там, где живёт». Ну и в самом экстренном случае я должна была использовать пароль: «Чувствую запах тухлой рыбы. Не вы ли смердите, док?»

По-моему, сущая глупость, но именно так жители квартала узнавали друг друга. Впрочем, мне и без этого пароля ничего не грозило — слишком многие здесь знали матушку Розу и её приёмную дочь.

Однако не успела я пройти и трёх улиц, как впереди послышался шум и чьи-то громкие крики. Я остановилась прямо перед очередным перекрестком, с опаской вслушиваясь в подозрительные звуки. Досиделась! Надо было раньше уходить.

И только я решила пойти по другой улице, более длинным путём, как прямо на меня из-за угла выскочил… Коул.

Я непроизвольно сделала шаг назад, а эльф на секунду застыл, всматриваясь в меня с искренним изумлением на лице.

Невдалеке опять кто-то что-то закричал, и Коул отмер.

— Прячься, дура! — сказал, как плюнул. — Жить надоело?

Схватил меня за руку и куда-то потащил.

— С ума сошёл? — зашипела я, освобождая рукав плаща из его цепких пальцев. — Там тупик!

Эльф прищурился, глядя на меня с каким-то странным выражением лица. Крики приближались. Если это за Коулом бегут, то добегут они совсем скоро…

— А где не тупик?

— Пошли, покажу.

Я думала, он откажется. Но оказалось, что в этом эльфе благоразумия всё же больше, чем дури.

Я кивнула на одну из улиц, и Коул, вновь схватив меня за рукав плаща, зло шепнул:

— Поправка: не пошли, а побежали. Давай, айдоган, шевелись!

Может, зря я его спасаю?..

Но рассуждать было некогда — эльф так резво помчался по указанной улице, что я еле поспевала за ним. Он подгонял меня раздражённым шипением. Правда, куда лучше этого шипения на меня действовали приближающиеся крики.