Двуликое зеркало
Шрифт:
— А как же ордер на мой арест?
— Майор тебе его подарит. Повесишь над кроватью в рамочке как напоминание о встрече. Действуй.
Аудиенция с генералом закончилась.
Когда Вихрова везли в Щербинку, он кое-что понял. Первое. Среди его ребят есть стукачи. Идея с побегом через Чечню уже засвечена либо будет засвечена.
Придется искать самому мелкого пакостника. Второе. Сарафанова они обломать не смогли. Банкир отлично понимает, что если сдаст черную кассу, то превратится в покойника в ту же минуту. Сарафанов имеет такой объем информации, что только он один способен сопротивляться организации. И третье. После уничтожения
Времени на размышления не оставалось. Жизнь висела на волоске.
Прием проходил на высоком уровне. Кого здесь только не было: политики, артисты, министры, писатели, звезды эстрады и крупные военные чины. Сарафанов не любил сборищ подобного рода. Он предпочитал проводить тихие вечера со своей Маришкой при свечах и в постели, где ее сексуальные фантазии не имели предела.
Банкир старался улыбаться и время от времени отвешивал поклоны то налево, то направо.
Он знал, что Маришка ждет его в своем гнездышке, но не мог уйти. Битый час он разгуливал между столами с бокалом шампанского и щурился от блеска женских украшений. Близких друзей у Сарафанова никогда не было, а говорить о делах с партнерами на вечеринках ему не хотелось. Он немного нервничал, как страдающий зубной болью пациент перед кабинетом стоматолога. Однако лицо банкира никогда не отражало эмоций и оставалось спокойным, как у хорошего игрока в покер.
Долгое терпение закончилось неожиданно. К нему подошел официант с подносом и тихо шепнул:
— Вас просят подойти к лифту.
Сарафанов поставил недопитый бокал на поднос и прошел через два громадных зала, где толкалась и гудела публика вокруг длинных уставленных деликатесами столов.
В мраморном фойе шум затих и стало легче дышать. Возле одного из лифтов его поджидали двое мужчин. Их профессия отражалась на хмурых физиономиях, лишенных всякой индивидуальности.
Они поднялись на пятый этаж, где их встретили близнецы тех, кто поджидал его внизу. Караул сменился, и банкира провели по пустому коридору до огромной полированной двери.
В кабинете горела только настольная лампа, но хозяин предпочел встретить гостя в кресле у журнального столика, куда свет добирался с огромными потерями.
— Присаживайтесь, Пал Матвеич.
Сарафанов пересек огромный ковер и устроился напротив хозяина. Руки друг другу они не пожимали и улыбок на лицах не изображали.
— Вы были правы, Пал Матвеич. Можно сказать, я проиграл пари, хотя мы его не заключили. Вы специалист на все руки. В каждой смерти была особая изюминка. Не спорю — в уме и стратегии вам не откажешь.
— Я выполнял поставленные передо мной задачи. Клан «Черный лебедь» прекратил свое существование. Но я остаюсь финансистом в первую очередь. Мною проведена огромная работа, затрачены силы, знания и время. Я хотел бы продолжить свое дело на тех же условиях.
На какой-то момент в воздухе повисла пауза. Гнетущая тишина длилась недолго. Голос из полумрака продолжил.
— Я не хочу темнить с вами. Вы человек незаурядный, талантливый и дальновидный. Должен вас огорчить. Организация выступает против вашей кандидатуры. И не потому, что у вас недостает ума или способностей. Принято решение убрать звено Гнилова и никому не делать поблажек. Исключений быть не должно. Я не способен противостоять организации.
— В таком случае вы лишитесь денег.
— Согласен. Пытками вас не запугаешь. В свое время Гнилов потерял контроль за наличными, и вы с виртуозным мастерством устранили все препятствия. Никто, кроме вас, не мог подступиться к финансам клана. К сожалению, мы об этом не знали. Гнилов потакал вам.
— И правильно делал. Благодаря моей денежной политике мы собрали огромный капитал.
— Слишком громко сказано. За последние четыре года из страны вывезено около пятисот миллиардов долларов. А у вас в загашнике, если верить вашим отчетам, лежит пятьдесят миллионов триста тысяч долларов.
— Это старые данные. На сегодняшний день у меня на руках шестьдесят семь миллионов двести семьдесят две тысячи. Я не намерен ничего присваивать. И собрал я их не за четыре года, а за два, и не в масшатабах страны, а с помощью умелых банковских операций. Поэтому я называю данную сумму огромными деньгами.
— Согласен. Вы уникальная личность. Но деньги вам придется сдать в казну организации. Мы обязаны подчиняться законам Ордена. Учитывая ваш личный вклад, огромные заслуги и бескорыстное служение делу, организация отпускает вас на покой. Вы должны подготовить всю документацию и договоры и передать в казначейство. Три процента общей суммы наличных остаются вам, как предусматривалось договором. Основной капитал переходит под контроль казначейства.
— Вы меня не поняли. Я остаюсь в деле. Иначе моя жизнь не стоит ломаного гроша.
— Ваши опасения имеют под собой почву. После сдачи документов вы можете покинуть страну без всяких препятствий. Мы понимаем, что казну клана не сдвинуть с мертвой точки и больше положенных вам процентов вы с собой не увезете. Место нахождения денег вы сообщите нам по Интернету, когда убедитесь в собственной безопасности.
В воздухе повисла пауза.
— Вы лишаете меня возможности жить в своей стране, — неожиданно заговорил Сарафанов. — Вы требуете бросить работу и остаток жизни провести в джунглях, ожидая укуса змеи или жала вашего Ордена…
— И все же это жизнь, уважаемый Пал Матвеич. Ваши коллеги, с вашей помощью, и этого не заслужили. Жизнь за границей — не самое худшее предложение.
Вы наверняка уже думали над этим, иначе как объяснить появление ваших номерных счетов в Лихтенштейне и закрытие личных счетов в России. Как видите, мы достаточно хорошо информированы.
— В этом все дело. Я должен подумать.
— Конечно. Первого декабря вам предстоит серьезная операция по пересадке почек. После нее готовьтесь к выезду. А до операции закончите начатое дело.
Тихомиров должен уйти следом за всеми. Надеюсь узнать из газет о новом из ряда вон выходящем убийстве. Ведь вы мастак на оригинальные сюрпризы. Желаю удачи.
Сарафанов встал и вышел из кабинета.
К своей Маришке он ехал в отвратительном настроении. Сегодня ему не хотелось ее видеть, но он привык выполнять свои обещания.
Вечер выдался теплым и сухим, однако Юля устала и на свидание не пошла.
Она купила себе бутылку полусухого вина и возвращалась домой. Почему бы не провести один вечер у телевизора без лишней суеты, не оголяя коленки перед похотливыми взглядами ненасытных мужиков. Все они одинаковы и лишены фантазии.