Двуявь
Шрифт:
– Взяли, - скомандовал белобрысый с порога.
Марка подхватили под мышки и, спотыкаясь о табуретки, поволокли наружу. Он больно приложился бедром об угол стола, потом головой о притолоку. Дед шагнул к ближайшей из кирпичных построек, вставил в скважину ключ. Пленника, миновав коридор, затащили в пустую комнату, сгрузили на истёртый линолеум. Здесь не было даже мебели - лишь голые бетонные стены. С потолка свисал оборванный провод.
Вонючие 'пустышки' наконец-то ретировались. Вошёл Ефимыч, принёс с собой табуретку; сел, по-птичьи склонив голову
– Пора нам, друг ситный, прояснить кое-что.
Марк неожиданно испытал дежавю. Сутки назад в кафе 'Гравитация' разыгрывалась почти такая же сцена, вот только сам он в тот раз не лежал пластом на полу, а пытался вести допрос.
– Уж ты не молчи, пожалуйста. Не обижай старика. Язык-то у тебя не отнялся - 'змейка' меру всегда блюдёт. Бегать и прыгать, правда, долго ещё не будешь - ну так оно тебе и не надо. Работа у тебя теперь простая, непыльная - лежи тихонечко да рассказывай. Как звать тебя, зачем пришёл, что вынюхивал. Если порадуешь чем, то, может, и жив останешься. Уяснил?
– Да, - выдавил Марк.
– Одно непонятно.
– Ну?
– У вас ворота не заперты, значит, ничего секретного нет. Почему так жёстко?
– Это ты, голубь, верно подметил, нет тут секретов. Какие были - все сгинули. Хоть до утра шныряй, ничего не сыщешь. Хозяину эта землица теперь без надобности, другими делами занят. А только мне - веришь, нет?
– всё равно обидно, когда на объект чужие суются.
– На объект, значит. Ясно. Так ты - цепная псина на пенсии? Хозяин прогнал с порога, теперь дурью маешься от безделья? Слышь, дед, давай нормально поговорим, без этих присказок-прибауток.
Сторож наклонился к нему и тихо, очень внятно сказал:
– Ты, сука, меня не зли. Руки-ноги поотрываю.
– Верю, дедуля, верю. Только ты упускаешь важный момент.
Ефимыч достал сигаретную пачку, чиркнул зажигалкой, выпустил дым и проинформировал:
– Значит, так. Ты говоришь, я курю и слушаю. Времени у тебя - пока горит сигарета. Сумеешь удивить меня - твоё счастье. Нет - затушу бычок о твоё хлебало. Вперёд.
– Как скажешь, начальник. Дело такое. Ты впрыснул мне яд, и он на меня подействовал. Это объясняется просто...
Старик стряхнул пепел и снова изобразил подчёркнутое внимание. Марк продолжал:
– В яде у 'змейки' есть много разных добавок, они корректируют действие центрального компонента. Очень неприятная комбинация, особенно в первые секунд двадцать. Но загвоздка, дедушка, в том, что центральный компонент этот - не что иное, как подземный токсин.
– Я докуриваю, - предупредил сторож.
– Рад за тебя.
Пленник, кряхтя, поднялся.
Глаза у Ефимыча вылезли из орбит. Окурок упал на пол.
– Извини, говнюк, - сказал Марк, - понимаю, это нечестно, но я иммунный. Был бы у 'змейки' чистый токсин - эффекта вообще бы не было, а так - пришлось потерпеть, пока организм не приноровился. Ну что, сумел-таки удивить?
И врезал деду с ноги.
***
Удар пришёлся в грудину - сторожа отбросило к стенке, табуретка со стуком перевернулась. Марк, с удовольствием обозрев мизансцену, отодрал от себя зелёную 'змейку'. Подумал мельком, что за неделю это уже вторая мерзопакостная рептилия, которая к нему присосалась. С той разницей, правда, что предыдущая, которая с 'переводнушки' от Риммы, несла в себе не реальный яд, а каплю недоброй силы, хлынувшей в мир после Обнуления. Римма-то знала, чем можно пронять иммунного...
Он расстегнул куртку - прохлада, царившая в помещении, бодрила и помогала прийти в себя. Потёр осторожно шею. Старик тем временем заворочался, застонал. Сыщик тотчас же прижал его к полу и достал из потайного кармана очередное семя гной-дерева:
– Мой ход, аксакал.
Спустя десяток секунд Ефимыч, получив свою дозу яда, перестал вырываться - застыл, как лежачее изваяние, лишь глаза неотрывно сверлили Марка. Тот убрал семя, но сразу предупредил:
– Будешь молчать - приложу обратно. Ты в отравах, видимо, разбираешься, последствия представляешь, поэтому обойдёмся без лекций. Сразу вопрос - кому принадлежит территория? Для чего эти блоки?
– Шёл бы ты на...
– Пойду. Но сначала выслушаю.
– Перетопчешься. Я таких, как ты, давил и буду давить. Как вшей.
– Твои достижения в гигиене меня не интересуют. Ответы - строго по теме. Чья территория? Кто хозяин?
Дедушка-одуванчик ответил фразой, которую не выдержала бы никакая бумага. Ненависть, исходившая от него, ощущалась чисто физически, дополняя запах дешёвого табака и застарелого пота. Марк, которому сегодня и так досталось, почувствовал тошноту. Подумалось, что будет даже неплохо, если его вырвет прямо на сторожа, - это принесёт хотя бы моральное удовлетворение от беседы. Потому что практической пользы пока не видно.
– Ладно, дед, увеличим дозу. Будешь говорить?
– Сказал же - иди на...
Марк опять поднёс семя к его сонной артерии. Прикинул - сейчас надо подержать не больше пяти секунд, иначе в самом деле подохнет. Начал про себя проговаривать: 'Один, два...'
– Алё, не понял! Чё за дела?
В дверном проёме стоял белобрысый вождь пустоглазых. Секунду-другую он пытался осмыслить происходящее, а потом рванулся вперёд - сшиб Марка как кеглю, но и сам, споткнувшись, не устоял. Они откатились друг от друга, вскочили, хрипло дыша.
И снова ринулись в драку.
Белобрысый не владел, к счастью, каким-нибудь шаолиньским кунг-фу, но он был крепкий спортивный парень - раза в два моложе противника - и кулаками махал изрядно. Два удара сыщик блокировал, от третьего уклонился, зато четвёртый получил прямо в репу - спасибо хоть, не в глаз, а чуть выше, в левую бровь. Брызнули искры, в голове загудело. Марк отшатнулся и выговорил:
– Тайм-аут?
– Хрен тебе, - погонщик 'пустышек' хмыкнул и потряс ушибленной кистью.
– Убивать тебя будем, дядя.