Двуявь
Шрифт:
– Ага, давай. Ефимыча ты уже ухайдакал.
– Чё ты гонишь?
Парень быстро оглянулся на деда и снова оторопел. Было от чего - старик, на коже которого так и остался ядовитый кругляш, проваливался в агонию. Тело корчилось в судорогах, чёрная кровь шла горлом, выплёскивалась толчками и растекалась по полу, а вместе с ней уходили последние крохи жизни.
Быстро шагнув вперёд, Марк пнул белобрысого между ног.
Промелькнула мыслишка, что шансы на приз за спортивное джентльменство растаяли окончательно. 'Трейсер'
Да и хрен с ним, с призом.
Белобрысый, задохнувшись от боли, рухнул на колени и скрючился. Сыщик, не тратя времени даром, подхватил с пола табуретку и огрел вражину по темечку; тот повалился на бок.
Поставив табуретку на ножки, Марк сел и кое-как отдышался. Мучительно хотелось курить, но его пачку конфисковали вместе с кастетом. У Ефимыча тоже не позаимствуешь - из-за кровищи, которая вокруг него растеклась.
Марк обшарил карманы белобрысого парня, но тот, как назло, табачком не баловался. Спортсмен, блин. Скоро, глядишь, уже и очухается - череп-то крепкий, сплошная кость...
Оттащив спарринг-партнёра подальше в угол, сыщик достал последнее из взятых с собой семян. С сожалением посмотрел на него (да, запас в эти дни расходуется рекордными темпами) и уже привычным движением приложил к шее оппонента.
Два предыдущих допроса с применением подземного яда получились как-то не очень - собеседники мрут как мухи. Может, хоть с третьим наконец повезёт...
– Ау, драчун! Просыпайся.
Спортсмен, получив ободряющую пощёчину, открыл глаза и сфокусировал взгляд. Выдавил с трудом:
– Гнида, я ж тебя...
– Знаю, знаю - из-под земли достанешь. Давай эту часть пропустим. Я вообще-то человек мирный...
– Ты Ефимыча завалил!
– Я? Мозгами пораскинь, дятел. Ты припёрся, отвлёк меня - в результате у него передоз. Из-за тебя он сдох, понял? Впрочем, уже без разницы. Ты, если будешь упрямствовать, через минуту его догонишь...
– Да чё тебе вообще надо? Чё ты от меня хочешь?
– Я хочу от тебя ответов!
– заорал Марк ему в лицо, потеряв терпение.
– Что раньше было в этих домах?
– Да откуда я знаю, бляха?
– Не знаешь? Ладно, твой выбор...
– Земляк, в натуре, ну сам подумай!
– фальцетом зачастил парень.
– Я тут не при делах! 'Пустышек' привожу на работу! Нам заказ поступил - мы возим! Я без понятия, чё за байда тут раньше была! Вообще не в курсах, реально!
– От кого поступил заказ?
– Мне, думаешь, докладывают? Адрес дали - вперёд!
– Толку от тебя - ноль. И нахрена ты мне?
Марк поднёс кругляш к глазам белобрысого, будто собрался прилепить меж бровей. Тот залопотал:
– Погоди, земляк, погоди! Начальство не говорит, но Ефимыч хвастался - хозяин, типа, у него Кузнецов...
– Кузнецов? Этот тот, который...
– Да, да! Из Плакучей Балки!
Сыщик нахмурился. В Плакучей Балке стоял посёлок, охраняемый как военная база, и жили там серьёзные (паче того - авторитетные) люди. Ссориться с ними никак не входило в ближайшие планы 'Трейсера'.
– Кузнецов сюда приезжал?
– Нет! Только дочка его однажды!
– Дочка?
– Я сам-то её не знаю - Ефимыч мне подсказал. Крутая тёлка, вся на понтах. На 'Яве' рассекает, прикинь?
– На 'Яве'? Не путаешь?
– Чё я - лох? А сама эта - в коже ходит, блондиночка...
– Так, помолчи пока.
Он попытался сопоставить новые факты. Значит, его заказчица Римма - дочь одного из отцов города? Ладно, пусть. Не такая уж неожиданность, сразу ведь было ясно, что дамочка, мягко говоря, не из бедных. Проблема совсем в другом. Марк только что - вольно или невольно - вторгся на территорию её папы и первым делом прикончил сторожа.
Ох, ё...
Что ж теперь делать-то? Кузнецов за такое голову снимет, и это отнюдь не фигуральное выражение.
Сыщик с трудом подавил желание выскочить за ворота и рвануть через поле в сторону горизонта. Бегство тут не поможет, Ареал не такой большой - найдут, если постараются. А стараться они будут на славу...
Или ещё рано паниковать? Никто ведь пока не знает, что это именно 'Трейсер' тут порезвился. Единственный свидетель - вот он, валяется на полу...
Белобрысый, похоже, догадался о его мыслях. Сказал с опаской:
– Ты это, земляк, того... Насчёт меня не парься. Я - никому ни звука вообще. Кто спросит, скажу - ничего не видел, не слышал...
– Прости, - сказал Марк с искренним сожалением, - не верится мне. Да и спрашивать будут так, что хрен отмолчишься.
– Клятву возьми!
– заспешил лежащий.
– Реальную, через 'жало'! И уходи спокойно, а мы тут Ефимыча прикопаем - хрен кто найдёт! Да никто и искать не будет - кому он сдался? Серьёзно, мужик, давай!
– Где я 'жало' достану?
– У деда есть, в будке! Он на этом помешанный, прям конкретно! 'Змейку' ты ж видел? Вот! У него такой хрени - полная тумбочка!
– Гляну. Лежи пока.
Марк прошагал по коридору, вышел по двор, осмотрелся - поблизости ни души. Поднялся в будку и первым делом прикурил сигарету из пачки, брошенной на столе. Сунул в карман кастет, открыл тумбочку и вытащил жестяную красную банку с надписью 'Рис'. Вытряс содержимое на стол, рассмотрел. Да, Ефимыч и правда был повёрнутый на всю голову. В ассортименте - три 'змейки', пара 'трещоток' и полдюжины 'жал' в придачу. Коллекционер, блин.
'Змеек' сыщик трогать не стал - они не будут ему служить из-за конфликта ядов. 'Трещотки', судя по цвету, были давно просрочены. Поэтому взял только то, ради чего пришёл.