Двуявь
Шрифт:
Фигура с пустыми глазницами замерла, как будто опять пыталась уловить какой-то далёкий звук. Теперь и студенту послышался чей-то голос, зовущий его по имени. Он напряг слух, потянулся мысленно сквозь пыльную мглу.
– Юра! Юра!
Чувствуя, как от напряжения едва не разрываются мышцы, он шевельнулся и повернул шею, чтобы увидеть, кому этот голос принадлежит. От 'химеры' не укрылось его движение - она опустила безглазый взгляд, уставилась на лежащего. 'Всё', - обречённо подумал тот, но ошибся. Отметина на руке полыхнула болью, и прямо под ним разверзлась
– Юра! Слышишь меня?
Он разлепил веки. Тоня, склонившись, вглядывалась в него, а вместо красноватого неба над ней был светло-бежевый потолок, и мягко горели лампы. Рядом с девчонкой стояла полноватая тётенька в крахмальном белом халате; в руке у неё был шприц.
– Он очнулся!
– воскликнула Тоня.
– Видите?
– Тише, девочка, тише, - сказала женщина, которую Юра назвал про себя врачихой, - я же говорила - ничего страшного. Полежит денёк и будет как новенький. Как вы себя чувствуете, молодой человек? Тошнота, головокружение?
– Нет, только слабость. Где я? И что случилось?
– Вы на базе, в медблоке. А случилось небольшое ЧП - к счастью, без серьёзных последствий. Какие-то неполадки с вашим скафандром - техники сейчас разбираются. Вы потеряли сознание, но вас занесли в машину и, естественно, сразу же вернули на базу.
– Ну вот, экскурсию всем испортил.
– Да, - улыбнулась 'врачиха', - они вам этого никогда не простят. Поймают и надают по ушам. Так что оставайтесь лучше в палате - отдыхайте и набирайтесь сил. А ты, Тонечка, следи, чтобы он тут не захандрил.
– Пусть только попробует.
– Вот и чудненько.
Властительница медблока вышла за дверь. Тоня, присев к Юре на кушетку, покачала головой и сказала:
– Самохин, если ещё раз так меня напугаешь, я лично тебя прибью.
– Буду иметь в виду. Но сначала давай, расскажи подробнее, что там было после землетрясения.
– Какого землетрясения?
– В смысле? Был подземный толчок, я упал, а потом уже пошёл всякий бред.
– Ты, по-моему, что-то путаешь. Никаких толчков я не помню. Ты начертил этот дурацкий знак, встал и сразу же опять завалился. Жуть - я тебя трясу, ты лежишь, а все вокруг бегают, суетятся...
– Блин, прости, что так получилось.
– А что там за бред, про который ты говорил?
Он заколебался - нужно ли ей рассказывать про 'химер'? Девчонка и так напугана, а теперь ещё, чего доброго, заподозрит, что у него - сдвиг по фазе.
– Юра, - сказала Тоня, заметив его сомнения, - мы же договорились. Вместе, так вместе. Или ты мне не доверяешь?
– Ладно, сама напросилась. Слушай.
И он пересказал ей свои предутренние кошмары, а заодно и разговор с комитетчиком, который, собственно, первым употребил это милейшее словечко - 'химеры'. Она не перебивала, только всё больше хмурилась, а когда он умолк, вздохнула и промолвила:
– Да уж. Значит, в Комитете правда считают, что ты влияешь на 'чудеса'? А эти безликие хотят тебе помешать?
– Вот ты сейчас это вслух сказала, и я понимаю - да, звучит нелепее некуда. Но по факту всё, кажется, так и есть.
– И что ты собираешься делать?
– Ни малейшего представления. Надеялся, что во сне увижу подсказку, но пока - ничего толкового. Может, в следующий раз.
В дверь постучали, и в палату шагнул ещё один посетитель - лет тридцати на вид, рослый, спортивный до отвращения, с ясными голубыми глазами. Прямо-таки богатырь с лубочной картинки или с плаката: 'Вступай в ряды ВКС!' Самохин вспомнил, что видел этого типа среди остальных туристов.
– Привет, ребята. Не помешаю?
– А вы кто?
– неприязненно спросил Юра.
– Меня зовут Николай. Вы на Земле общались с моим коллегой.
– А, ну понятно, я мог бы сам догадаться. Значит, следили за мной?
– Ну почему же сразу 'следили'? Просто держались рядом на всякий случай - и, как видите, мера оказалась нелишней. Без неожиданностей, к сожалению, не обошлось. Как ваше самочувствие?
– Врач сказала, жить буду. Давайте, может, сразу по существу? И не смотрите на Тоню, она всё знает.
– Да, - подтвердила та, - не уйду, даже не надейтесь.
– Мы так и предполагали, - кивнул Николай, - тем лучше. Тогда спрошу прямо в лоб. Вы, Юрий, начертили знак на земле. Успели почувствовать или, может, увидеть что-нибудь, прежде чем потеряли сознание?
– Вы про ваших 'химер'?
– Они не наши, а вовсе даже наоборот. Вы это, по-моему, и сами поняли. Кто-нибудь из них сумел прикоснуться к вам?
За прошедшие дни первокурсник уже привык к абсурдным вопросам и ситуациям, поэтому честно порылся в памяти, поморщился и ответил:
– Нет, не прикасались. Я услышал, как Тоня меня зовёт, и проснулся.
– Отлично. Вы просто молодец, Антонина, - сказал гость без тени улыбки.
– Теперь, Юрий, постарайтесь припомнить, о чём вы думали в тот момент, когда рисовали символ. Какой у вас был настрой?
– Это принципиально?
– Да. Прошу вас, подумайте.
– Ну, я прилетел, чтобы устроить эксперимент...
– Вы верили, что получится?
– Не особенно. А когда на площадку вышел, вообще промелькнула мысль, что ерундой занимаюсь. Ну и нарисовал в шутку этот круг.
– В шутку, значит, - посетитель вздохнул (как показалось, немного разочарованно).
– То есть вы всё ещё сомневаетесь, что происходящее с вами - вполне серьёзно? Даже теперь, угодив в медпункт?
– Мне сказали - это случайность, с пневмокостюмом какой-то сбой...
– Верно. Но почему именно теперь, именно у вас? Над этим вы не задумались?
Юра хотел язвительно возразить, что в последнее время только и этим и занимается - ломает себе мозги, обдумывая подобную хрень; и что доблестная 'контора', коль скоро ей нужна помощь, могла бы объяснить всё, как есть, без намёков и недомолвок; в противном же случае он, Самохин, не ударит больше палец о палец. Но Николай, опередив его, произнёс: