Дядя самых честных правил 8
Шрифт:
Вот как? Он уже и про телеграф в курсе? Похоже, Демидов намекает, что у него есть связи в Тайной экспедиции.
— Так что проект эфирной дороги заинтересовал очень многих. Вашу затею восприняли серьёзно, Константин Платонович.
Интересно, кто растрепал этим многим про эфирную дорогу? Демидов или Шешковский?
— Крупные дворянские роды, у кого есть интересы в Сибири, крайне нуждаются в быстрой доставке товаров и людей. Да и чайную торговлю с Катаем можно оживить с помощью эфирной дороги.
При упоминании Катая Шереметев едва заметно
— Понимаете, Константин Платонович… — Демидов подлил в мой бокал из графина. — Будущая эфирная дорога обладает огромным потенциалом. И мы вдвоём просто не сможем откусить такой огромный кусок. А если попытаемся, то слишком сильно нарушим баланс между великими родами. Я понимаю, что вы не боитесь открытого конфликта. Ваша расправа с опричниками Гагариных это показала во всей красе. Но стоит ли устраивать войну, если можно решить всё полюбовно?
— Вы для этого пригласили Петра Борисовича?
Демидов улыбнулся.
— Пётр Борисович согласился быть представителем родов, заинтересованных в проекте эфирной дороги.
Я взял бокал и некоторое время держал паузу, неторопливо делая глотки и разглядывая Шереметева. Что же, такой поворот дела был ожидаем. Только я рассчитывал, что делиться придётся немного позже, и с императрицей, а не с дворянами. Ты смотри, как они быстро сориентировались! Только запах прибыли почуяли, как впились в эфирную дорогу бульдожьей хваткой. В мою эфирную дорогу, между прочим! И сейчас меня попробуют, с улыбками и вежливыми фразами, ободрать как липку. Чтобы им всё, а я впахивал на строительстве да ещё и должен остался. Ага, бегу и падаю!
— Слушаю вас, Пётр Борисович, — я отставил бокал и сложил руки на груди.
— Константин Платонович! — Шереметев поднял ладони. — Не стоит воспринимать меня как врага. Я вовсе не собираюсь вас грабить. У меня чисто деловое предложение, учитывающее интересы всех сторон. Никто не желает отстранять вас, принижать ваши заслуги или вставлять вам палки в колёса. Наоборот, мы хотим, чтобы эфирная дорога работала и протянулась до самого Тихого океана.
Демидов усмехнулся, но ничего не сказал. Было и без слов понятно, что руки ему выкручивали немного раньше, а теперь пришёл мой черёд.
Шереметев не стал ходить кругами и изложил следующее. Для строительства эфирной дороги создаётся некая компания, по сути акционерное общество. Двадцать процентов будет принадлежать мне и двадцать Демидову. Двадцать уходят Шереметеву, который будет владеть ими как представитель дворянских родов. Ещё одна такая же доля будет отдана купцам первой гильдии, имеющих интересы в Катае и Сибири. Оставшиеся двадцать процентов получит императрица в качестве подарка.
Все владельцы долей, кроме императрицы естественно, внесут необходимую для строительства дороги сумму. Если кто-то из участников не сможет внести деньги полностью, то часть его доли могут выкупить другие участники. Прибыль в будущем тоже будет распределяться между этими долями.
Я слушал эту речь не перебивая, а когда
— Что вам не понравилось, Константин Платонович? Ваш смех звучит несколько оскорбительно, знаете ли.
— Пётр Борисович, а ваше предложение не оскорбительно? Вы же хотите меня просто обокрасть, как разбойник на дороге.
— Да как вы смеете так говорить?! Вам предложена доля…
— С долей всё ясно, а как насчёт самого изобретения? Вы предлагаете мне подарить его бесплатно, от щедрости души.
— Изобретение?
— Именно, Пётр Борисович. Или вы считаете, что оно ничего не стоит? Тогда зачем нужен я? Создайте компанию и сами стройте дорогу. А я займусь чем-нибудь другим, более прибыльным.
Шереметев досадливо крякнул.
— Мы можем выплатить вам достойное вознаграждение за изобретение. Скажем, десять тысяч рублей.
Мы переглянулись с Демидовым. В глазах промышленника стоял смех, но он старательно пытался его сдержать.
— Это не серьёзно, Пётр Борисович. Что касается долей, то подобное распределение меня в принципе устраивает. Но свою часть я вкладываю не деньгами, а технологией. Никита Акинфиевич, — я кивнул на Демидова, — своими рабочими, которые будут строить дорогу. А вот остальным — да, придётся заплатить.
Следующие два часа мы спорили до хрипоты, едва не срываясь на крик. Вежливый и обходительный Шереметев преобразился в жёсткого переговорщика, порой даже переходившего на непарламентские выражения. Он совершенно не собирался поступаться деньгами, тем более что большая их часть была ему доверена другими людьми. Но и мы с Демидовым, объединив силы, не желали сдаваться. Найдя во мне деятельного сторонника, промышленник воспрянул духом и перешёл в наступление. Ему деньги, знаете ли, тоже карман не жмут. Правнук крестьянина, он не пользовался особым почётом у старого дворянства и платил им той же монетой.
В конце концов мы пришли к соглашению. И я, и Демидов не вкладываемся деньгами, вместо этого поставляем оборудование и рабочую силу. Но только для прокладки основных путей, а дальше уже за деньги. Сумма, которую вкладывают дворянские роды, увеличивается на четверть, плюс к этому они возьмут на себя решение организационных вопросов на местах, чтобы нам не мешали местные чиновники. А вот купцы заплатят в три раза больше, приняв на себя основное финансовое бремя. Тут и Шереметев, и Демидов оказались единодушны — пусть купчишки радуются, что их вообще позвали поучаствовать в таком грандиозном деле.
Последним пунктом на переговорах стало название компании. Но тут моё предложение приняли без единого возражения.
— Екатерининская эфирная дорога, — Шереметев покатал слова на языке и кивнул. — А что, мне по вкусу. Императрице должно понравиться, она любит такое. А знаете, судари, под такое название, да получив долю, Екатерина Алексеевна может из казны нам финансов подкинуть. Надо будет подать ей в правильном свете и правильные слова сказать. Да-с, это я на себя возьму, казна чай не обеднеет.