Дьявол может плакать
Шрифт:
— Нет.
Он облегченно вздохнул и направился к бару.
— Я не знал, что ты любишь, поэтому принес всего понемножку. Свежий сыр, тосты, девять блюд из яиц, круассаны… Если чего-то не хватает, то скажи, и я это быстро организую. А всё, что ты не съешь, мы скормим демонам.
Кэт исподволь улыбнулась.
— Я уверена, что они одобрили бы твое предложение.
— Ты даже не представляешь, как они обрадовались бы. Повара на кухне уже сходят с ума от их огромных заказов. Если так будет и дальше продолжаться, то нам придется нанять дополнительный штат на кухню из других
Смеясь, Кэт обошла его и взяла кусочек тоста.
— Я хотела бы немного яичницы-болтуньи, бекон и тост с соком.
— Отлично. Присаживайся, — он указал на стул возле барной стойки, — а я о нем позабочусь. — Он указал на тост в ее руке. — Желе, джем или масло?
— Спасибо, ничего не нужно. Я люблю обычные тосты.
Он поднял вверх большие пальцы рук.
— Тем лучше для меня.
Кэт откусила еще кусочек и принялась жевать, наблюдая, как он сервирует стол. Интересно, что заставило этого изворотливого человека поступить на службу к Сину?
— Как долго ты служишь Сину?
Киш пожал плечами.
— Несколько тысяч лет, плюс-минус одно или два десятилетия.
У Кэт перехватило дыхание от неожиданности. Она была уверена, что Киш — человек, а, оказалось, что нет.
— Так долго? Правда?
— Именно поэтому он и доверяет мне. — Он поставил перед ней тарелку, затем положил рядом серебряные приборы и льняную салфетку.
— Я думала, что ты человек.
Он кивнул.
— Я человек, хотя когда я просыпаюсь утром, меня так вряд ли можно назвать. Даже я не хочу находиться в этот момент рядом с собой.
В другое время это развеселило бы её. Но сейчас Кэт хотелось разгадать эту загадку.
— Но если ты человек…
— Почему я все еще жив? — Он усмехнулся и подмигнул ей. — Я еще и телепат.
О да…
Он положил ей в тарелку яичницу и только потом ответил:
— Когда-то, очень давно, я заключил чертовски невыгодную сделку с демоном — моя душа в обмен на бессмертие и богатство. — Киш поднял глаза и встретил её пристальный взгляд. В его голосе сквозило восхищение и благодарность. — А Син спас меня.
— Как?
Он пожал плечами.
— Я никогда не интересовался деталями. Мне слишком страшно узнать о том, чего это ему стоило. Всё, о чём мне известно, — Син освободил меня в обмен на что-то, мне неизвестное, и с тех пор я с ним. Нет ничего, чего я не сделал бы для этого человека.
Кэт отлично понимала, что чувствует Киш, и восхищалась его преданностью. Она провела здесь достаточно много столетий и знала, что большинство людей было склонно предавать своих спасителей при первой же возможности. То, что Киш был все еще здесь и осознавал свой долг перед Сином, говорило о многом.
— Как вы встретились?
В глазах Киша промелькнуло виноватое выражение, когда он убирал со стола лишние блюда.
— Так же, как и Син встретился с Дамьеном — я пытался убить его.
Кэт поперхнулась яичницей. Она не ожидала такого ответа от Киша.
— И он оставил тебя в живых после этого?
— Оригинально, да? — усмехнулся Киш. — Син всегда поступает так, как считает нужным. Хочешь — верь, хочешь — нет, но он спасает всех, кого только
Ничего себе. Она была поражена тем, что Син был способен проявить сострадание к людям, ведь он всегда держался особняком… Особенно после стольких предательств в его жизни. Кэт удивляло то, что Син все еще был способен протянуть кому-то руку помощи…
Это было просто невероятно. Кэт подумала, что её любовь к нему становится еще сильнее.
Она сделала глоток сока и спросила:
— Но почему же ты так долго живешь?
— Син был богом календарного года. Несмотря на то, что Артемида отняла большую часть его сил, она не сумела забрать их все. Кое-какие возможности у него остались. Син в состоянии остановить процесс старения. Конечно, для него это не так легко сделать, как в те времена, когда он был шумерским богом, но Син всё-таки сумел остановить моё старение.
Да уж, это хорошая способность.
— А почему он не сделал то же самое для Дамьена?
— Он не смог. Они попробовали однажды это сделать, и Син едва не погиб. Дамьен проклят. Это совсем другой случай, и силы Сина не распространяются на него.
— Зато он спас тебя, — произнесла Кэт, чувствуя, как её сердце наполняется нежностью к Сину. — Ты, должно быть, был хорошим человеком.
Киш усмехнулся.
— Я был самым худшим из всех отбросов общества. Лгун, вор. Я мог, не задумываясь, перерезать горло любому — мужчине, женщине или даже ребёнку. Для меня это не имело никакого значения. Но я не горжусь своим прошлым. Син мог перерезать мне глотку и оставить меня умирать, ведь именно этого я и заслуживал. — Он поднял на неё взгляд, полный горечи. — Я так и не понял, почему он спас меня. Видят боги, я этого не заслуживал. У меня не было ни малейшего представления о сострадании, пока он не спас мою жизнь.
Чем больше Кэт узнавала о Сине, тем больше она им восхищалась. Ей хотелось понять, что же заставило Сина спасти Киша. Кэт коснулась руки Киша и сразу же перенеслась в прошлое.
Киш лежал на земле, истекая кровью, а Син стоял над ним, поигрывая ножом, который отнял у Киша во время его неудачного покушения.
— Ну, давай же! Сделай это! — прорычал Киш.
Но вместо этого Син взвалил его на плечо и отнес в ближайший переулок. Там он долго смотрел в темные глаза пленника, крепко держа Киша, чтобы тот не вырвался. В глазах Киша Син увидел всю его жизнь. Насилие, боль. Беглый раб, всегда стремившийся к свободе и нормальной жизни.
Он вовсе не обязан был за это бороться, но, тем не менее, устремления Киша нашли отклик в душе Сина. Он понимал, что даже такая мелочь может очень много значить.
Потом Син поставил Киша на ноги и сказал:
— Жизнь стоит ровно столько, сколько человек сам за нее дает. Если бы я сию минуту убил бы тебя, то за твою жизнь никто не дал бы ломаного гроша и не стал оплакивать тебя. Ты действительно этого хочешь?
Губы Киша презрительно искривились:
— Моя жизнь мне не принадлежит. И ничего для меня не значит.