Дьявол не любит ждать
Шрифт:
— Что ж, неплохо, — сказал Бонд. — По крайней мере, это Финляндия. Нейтральная страна.
— Русские военные катера действительно патрулируют залив, и, более того, часть фарватера заминирована, но этот человек говорит, что проход между островами в заливе он знает как свои пять пальцев. Мы поплывем ночью. Отправление в одиннадцать. Вся поездка займет примерно часов восемь. Но он хочет получить за это просто уйму денег.
— Именно столько у меня как раз и есть, — проговорил Бонд.
— Но как ты сумел?..
— Ты же обещала не расспрашивать.
В десять сорок пять Бонд и Скарлетт были в назначенном месте. Район порта тщательно охранялся службой безопасности таможни и милицией, которая проверяла паспорта и могла потребовать объяснений у любого человека, появившегося здесь. Чтобы избежать ненужных контактов с представителями власти, Бонду и Скарлетт следовало прийти на один из маленьких островков на западной окраине города. Они добирались общественным транспортом, а затем долго шли пешком по узким улочкам и мостам. В конце концов они увидели соответствующие описанию ступеньки старого маяка, спускавшиеся к самой воде.
У этой лестницы, как и было обещано, пассажиров уже ждал Яшка — тот самый человек, с которым Скарлетт вела переговоры о переправке через границу. Катер представлял собой частично переделанную рыбацкую шхуну со слабеньким стационарным дизелем, который даже на холостых оборотах чихал и кашлял как чахоточный. Такая «энерговооруженность» судна не сулила ни высокой скорости, ни надежности, ни возможности быстрого маневра, чтобы уйти от преследования пограничников. Но когда пассажиры ступили на борт катера, Бонд с облегчением обнаружил лежащие на корме под старым брезентом два подвесных мотора производства фирмы «Эвинруд» по двести пятьдесят лошадиных сил каждый. Ближе к носу шхуны было сооружено что-то вроде рубки; большую часть пространства палубы от рубки до кормовых транцев занимали разнокалиберные емкости с топливом.
Щеки и подбородок Яшки были покрыты как минимум трехдневной серой щетиной, а на голове красовалась синяя вязаная шапочка. У него не хватало примерно половины зубов, а те, что еще торчали во рту, были желтого или коричневого цвета.
Бонд протянул ему деньги, которые тот тщательно пересчитал.
— Он не любит русских, — пояснила Скарлетт. — Его отец погиб в бою с частями Красной армии, когда те вторглись в Финляндию в тридцать девятом году.
Яшка кивнул своим пассажирам, отвязал швартовый конец, прибавил обороты двигателя, встал за штурвал и начал, осторожно маневрируя, выводить катер из дельты Невы в Финский залив.
Бонд и Скарлетт сели вместе на узкую деревянную скамью-банку, тянувшуюся вдоль борта.
— Знаешь, есть одно дело… в общем, мы с тобой кое о чем не подумали, — сказала Скарлетт.
— Да, я уже понял, — ответил Бонд. — Белые ночи. Худшее время года для людей, оказавшихся в нашем положении.
— Яшка говорит, что через час станет чуть темнее — будет как в сумерках. И по крайней мере, ночь выдалась пасмурная — это тоже нам на руку.
Бонд оперся спиной о борт.
— Знаешь, Скарлетт, бывают в жизни такие моменты, — сказал он, — когда ты ничего не можешь сделать и отдаешь свою жизнь в руки других. Доверяешь им.
— Я знаю. Этот человек мне как-то по душе.
— Наемник — опытный и профессиональный, — сказал Бонд. — К тому же озлобленный и обманутый предыдущими хозяевами. Хорошо иметь такого человека на своей стороне.
Яшка старался вести свое суденышко в тени мелких островков прибрежного архипелага, но через полчаса после отплытия практически все скалы и островки остались позади, и катер оказался в открытом море.
Скарлетт успела купить в городе еды и теперь распаковала сверток, в котором оказались хлеб, колбаса, сыр и водка.
— Ничего лучше я просто не нашла, — сказала она.
Яшка с удовольствием присоединился к их ужину и жадно сжевал свои бутерброды прямо за штурвалом, ни на секунду не отрывая глаз от линии горизонта.
Прошел час, еще один, и настало самое темное время ночи — не темнее, пожалуй, обычных осенних сумерек, как и предсказывал Яшка. Когда они оказались достаточно далеко от Ленинграда, но также и от границы, Яшка опустил в воду винты обоих «Эвинрудов» и что-то сказал Скарлетт по-русски.
— Он говорит, что мы можем использовать эти двигатели только недолгое время, чтобы увеличить скорость, — перевела она. — Они слишком шумные, поэтому пользоваться ими у берега или вблизи границы опасно, но примерно около часа мы сможем идти на полном ходу.
Бонд внутренне порадовался, когда лениво рассекавший воду старый рыбацкий катер стал подпрыгивать на невысоких волнах словно пришпоренный, едва не выходя на глиссирование. До Хамины было около ста пятидесяти миль, и, хотя сейчас они неслись со скоростью двадцать пять узлов, впереди оставалось еще более половины этого расстояния. По приблизительным расчетам Бонда получалось, что до морской границы еще примерно два часа хода.
Яшка попросил Бонда встать на несколько минут за штурвал; сам он тем временем перелил топливо из больших емкостей в маленькие канистры, а уже из них — в баки моторов.
Когда Яшка вернулся на свое место за штурвалом, Бонд снова сел на скамейку рядом со Скарлетт.
— Как ты себя чувствуешь?
Она улыбнулась:
— Впервые у меня почему-то появилось ощущение, что мы в безопасности. А ты как?
— По-моему, отличная морская прогулка, настоящий отдых после всех наших приключений, — ответил Бонд, и эти слова он произнес абсолютно искренне. — Этот странный свет, море. И хорошая компания.
Вскоре Яшка выключил кормовые моторы, поднял их обратно на борт и снова уложил под брезент.
— Он говорит, что минут через сорок мы будем на месте, — перевела Скарлетт его слова. — Теперь нам снова нужно вести себя тихо.
Яшка вытащил из рундука передающее устройство рации, подключил его к разъему на приборной панели и что-то сказал в микрофон. После короткой паузы сквозь шум помех донесся тихий, едва различимый ответ.
Моряк с невозмутимым видом вставил рацию обратно в крепление, потом обратился к Скарлетт.