Дьявол в руинах
Шрифт:
Мои глаза закрываются от его приказа, и я испытываю искушение сразиться с ним прямо сейчас — но я в невыгодном положении, и не в одном. Я сглатываю жгучую боль в горле и, дрожа всем телом, поднимаю ногу, пока пятка не упирается в выступ скамьи для душа.
— Раздвинь колени, Бриа. Раздвинь бедра, — приказывает он, и гортанный рык его голоса действует на меня так сильно, что предвкушение ощущения трения его рук о мои бедра превращается в сплошное мучение.
Только он не начинает с моих ног. Мое тело дергается от внезапного вторжения его среднего пальца,
— Расслабься, — снова уговаривает он, и я не могу расслабиться, пока его палец ритмично проводит по моей набухшей плоти.
Еще более мучительно осознавать, что он чувствует, какая я мокрая, что он знает, что я возбуждена, что он воздействует на меня таким образом, а я не могу контролировать свои телесные реакции на него.
Это все равно что дать ему власть надо мной. Но все мысли улетучиваются, когда он вводит еще один палец внутрь, и мои внутренние стенки сжимаются вокруг него, пульсируя от желания и заставляя мои бедра дрожать.
Я ударяю рукой о стену душевой кабины, чтобы успокоиться и не дать своему телу раскачиваться в его руках.
Он вводит пальцы глубже, потираясь о набухшую плоть, а его большой палец скребет по клитору, посылая ударную волну возбуждения по моей кровеносной системе.
Я сдерживаю желание застонать, и вдруг его пальцы исчезают.
Я осторожно открываю глаза и смотрю вниз, чтобы увидеть, как он убирает пальцы и как они блестят от влаги.
Его взгляд по-прежнему прикован ко мне; он никогда не покидал моего лица.
— Ты не кончала раньше, — говорит он. Это не вопросительный тон, но утверждение, требующее честного ответа, когда он говорит: — Ответь мне.
— Нет, — честно отвечаю я.
— Но ты была близка, — говорит он. — Не лги мне.
— Да. — Ответ вырывается из моей груди, мое тело болит от потребности, а воспоминания о нем внутри меня все еще доминируют.
Даже когда он насильно лишал меня девственности, боль разрывала меня на две части, это была самая интимная близость, которую я когда-либо чувствовала к кому-либо, к нему. Он заполнил меня до отказа, он прорвался сквозь все преграды, чтобы уничтожить мое тело и разум в равной степени, и я не контролировала реакцию своего тела.
Я хотела, чтобы он уничтожил меня так, как может только он.
И когда давление и боль уступили место удовольствию, я была так близка к тому, чтобы упасть за грань.
Ник задерживает мое внимание, просовывая пальцы, которые только что были внутри меня, в рот и пробуя меня на вкус, его глаза темнеют от безошибочного желания.
От плотского зрелища у меня закладывает уши, и я сжимаюсь.
Он медленно вынимает пальцы изо рта.
— Ты не единственная, кто заслуживает наказания, — говорит он, и мой взгляд опускается ниже, туда, где между его бедер торчит эрегированный и твердый член. Вид серебряного кольца заставляет мои ноги дрожать
Я набираюсь сил, чтобы заговорить.
— Я не понимаю.
— Потому что я дурак, — говорит он, положив руку мне на бедро. — Я слабак, который не смог похоронить свою сестру, так что вот мораль этой истории, Бриа. Я позволю твоим мучительным стонам стать моим наказанием. Как в сказке, я позволю им преследовать меня, уничтожать меня, пока у меня не останется ни капли гребаного здравомыслия. — Его хватка на моем бедре становится крепче, пальцы в синяках. — Тогда я не смогу отвечать за причиненный ущерб.
Другой рукой он цепляется за мое бедро и тянет меня вперед, а его рот обхватывает меня. Горячий рот Ника касается меня так интимно, что я едва не кончаю. Его язык проводит по складкам моей киски, прежде чем засосать клитор. Меня охватывает пламя.
— О боже…
— Громче, — рычит он, и от его гортанного приказа по моей спине пробегает яростная дрожь.
Моя рука тянется к его мокрым волосам, пальцы погружаются в мягкие локоны, чтобы ухватиться и обрести равновесие. Вода обрушивается на нас обоих, а я стою среди проливного дождя, и эмоции захлестывают мою грудь. Я не могу сдержать хныканья, которое вырывается наружу, когда его опытный рот доводит меня до отчаянного состояния.
Он не сдерживается; Ник терзает меня языком, заставляя издавать несдерживаемые стоны, пока я не обмякну и не задвигаю бедрами навстречу его рту в бесстыдных толчках. Убедившись, что я податлива и послушна, он отпускает меня и поднимается на ноги.
Неистовый огонь в его глазах вызывает у меня прилив адреналина. Его руки оказываются на мне так же быстро: он обхватывает мою шею сзади и крутит меня, прижимая грудью к стене душевой. Прохладный мрамор контрастирует с огнем, пылающим под моей кожей, и я с трудом втягиваю воздух.
Прижавшись ртом к изгибу моего уха, он говорит:
— Я хочу услышать, как ты кричишь, ангел.
Головка его члена проскальзывает между складками моей киски и упирается в мой набухший вход, прежде чем он проталкивается внутрь, проникая до самого основания.
Давление сковывает мои мышцы. Я сжимаюсь вокруг него, когда грубое проникновение заставляет меня тихо вскрикнуть. Боль резкая и всепоглощающая, но такая приятная, что я отталкиваюсь от него.
Его низкий рык задерживает дыхание в моих легких, когда он задерживает его, заполняя меня, не двигаясь.
— Умоляй меня трахнуть тебя, — требует он, его голос звучит между стиснутых зубов.
Прижав руки к мраморной стене, я вдыхаю пар, рефлекторно двигая бедрами. Его хватка на моих волосах усиливается, его твердая грудь прижимается к моей спине, и это все, что нужно, чтобы мое тело подчинилось под нахлынувшим желанием.
Я закрываю глаза, когда слова проскальзывают сквозь дрожащие губы:
— Трахни меня, Ник. Пожалуйста, трахни меня…
Он вонзается в меня, глубоко, сильно, и слова обрываются, когда моя мольба переходит в стон.