Дьявол весной
Шрифт:
Когда Пандора шагнула вперёд, свободно сидящий тапочек на левой ноге слегка соскользнул, и этого оказалось достаточно, чтобы споткнуться, почти повалившись на колени. Каким-то образом ей удалось поймать равновесие, но подсвечник вылетел из её руки. Когда он приземлился на пол, фитиль на свечи мгновенно потух.
Запыхавшись и потеряв ориентацию в пространстве, Пандора стояла, объятая темнотой. Она не смела сдвинуться с места, лишь держала руки на весу, растопырив пальцы, как кошачьи усики. Потоки теней проплывали вокруг неё, мягко выводя из равновесия, она застыла, сопротивляясь
– Проклятье, – прошептала она. На лбу выступил холодный пот, пока она сражалась с первым приступом паники.
Слева находилась стена. Она должна до неё добраться. Ей нужно ощутить стабильность. Но первый же осторожный шаг заставил пол уйти из-под ног, и мир резко накренился по диагонали. Она пошатнулась и с тяжёлым стуком приземлилась на пол... или это была стена? Она прислонилась к чему-то или лежала? Пандора решила, что всё-таки прислонилась. Она потеряла левый тапочек, и её голые пальцы прикасались к твёрдой поверхности. Да, это был пол. Прижавшись влажной щекой к стене, она усилием воли старалась разобраться в окружающей обстановке, а в левом ухе начался высокий звон.
Её сердце слишком часто стучало. Она не могла продохнуть сквозь эти удары. Болезненные вдохи звучали, как всхлипы. Тёмная фигура так быстро к ней подступила , что она вжалась в стену.
– Пандора, – её обхватила пара сильных рук. Она затряслась, услышав низкий голос Габриэля, и почувствовала, как очутилась в его уверенных объятиях. – Что случилось? Боже мой, ты дрожишь. Ты боишься темноты? Бури? – он поцеловал её влажный лоб и начал шептать ей в волосы успокаивающие слова. – Тише. Тише. Ты в безопасности, я держу тебя. Никто тебя не обидит, моя милая девочка. – На нём не оказалось чёрного официального пиджака, и отложной воротничок рубашки был отстёгнут. Она чувствовала пикантный аромат мыла после бритья на его коже, резкий запах накрахмаленного белья и намёк на сигарный дым, впитавшийся в шёлковый жилет. Аромат был мужественным, успокаивающим, и заставлял дрожать от облегчения.
– Я... Я уронила свечу, – прохрипела Пандора.
– Не беспокойся, – он положил ладонь на её шею сзади, нежно лаская. – Теперь всё хорошо.
Сердце Пандоры начало замедлять ритм, больше не стуча в хаотичном порядке. Кошмар наяву стал рассеиваться. Но когда тревога угасла, её захлестнула ужасная волна смущения. Только она могла так жутко испортить полуночное рандеву.
– Лучше? – спросил он, его рука скользнула вниз и ободряюще сжала её ладонь. – Пойдём со мной в гостиную.
Пандоре хотелось умереть. Она не сдвинулась с места, только поражённо выдохнула.
– Не могу, – выпалила она.
– Что такое? – последовал мягкий вопрос.
– Я не могу двигаться. Я теряю равновесие в темноте.
Его губы снова прикоснулись к её лбу, и он долгое время их не отнимал.
– Обними меня за шею, – наконец сказал Габриэль. После того, как она подчинилась, он с лёгкостью поднял её, высоко прижав к груди.
Пандора не открывала глаза, пока он нёс её по коридору. Габриэль был сильным, и обладал великолепной координацией, он двигался уверенно, словно кот. Пандора почувствовала
Семейную гостиную освещало лишь пламя в очаге. Габриэль подошёл к низкой, обитой тканью софе в стиле ампир, с изогнутой спинкой и ручками и опустился на неё, усадив Пандору к себе на колени. Её гордость слабо возразила против того, как он с ней обращался, словно с испуганным ребёнком. Но мощный торс Габриэля дарил комфорт, а его руки медленно изгоняли нервную дрожь, которая пробегала по рукам и ногам. Это было самое приятное, тёплое чувство, которое она когда-либо испытывала. Она нуждалась в этом ощущении. Всего на несколько минут.
Потянувшись к столику из красного дерева, стоявшему у софы, Габриэль взял резной бокал, наполовину наполненный тёмной жидкостью. Не говоря ни слова, он прижал стакан к её губам, как будто ей нельзя было доверить держать его самостоятельно, при этом не расплескав жидкость.
Пандора осторожно отпила содержимое. Напиток оказался восхитительным, с ярким ароматом ирисок и слив, и оставлял после себя приятное тепло на языке. Она сделала ещё один большой глоток, медленно обхватив стакан ладонями, забирая его у Габриэля
– Что это?
– Портвейн. Допивай остаток.
Он слегка обвил рукой её согнутые колени.
Пандора медленно попивала спиртное, расслабляясь, пока по всему её телу, вплоть до пальчиков на ногах, разливалось тепло. За дребезжащими окнами неустанно гудел шторм, вздымая огромные, как холмы, бушующие волны. Но она была в тепле и сухости, покоилась в объятиях Габриэля, пока потрескивающий огонь в очаге отбрасывал на них свет от игривого пламени.
Он достал из кармана жилета мягкий сложенный платок и промокнул последние капельки пота на её лице и горле. Отложив в сторону кусочек ткани, Габриэль откинул её тёмный локон и аккуратно заправил за левое ушко.
– Я заметил, что ты плохо слышишь этим ухом, – тихо проговорил он. – Это имеет отношение к проблеме?
Пандора изумлённо моргнула. Всего за несколько дней он обнаружил то, о чём даже её семья, люди, которые жили с ней в одном доме, не подозревали. Все они, разумеется, научились принимать беспечность и невнимательность Пандоры, как нечто само собой разумеющееся.
Она кивнула.
– Этим ухом я слышу вполовину хуже, чем другим. Ночью... в темноте... всё переворачивается вверх дном, и я не могу отличить, где низ, где верх. Если поворачиваюсь слишком быстро, то падаю на пол. Это не поддаётся контролю, ощущение такое, будто меня толкают невидимые руки.
Габриэль прижал ладонь к её щеке, с нежностью посмотрев на Пандору, от чего её пульс пустился вскачь.
– Вот почему ты не танцуешь.
– Я могу справиться с несколькими медленными танцами. Но только не с вальсом. Всё из-за кружений и вращений, – она неловко отвела взгляд и осушила последние несколько капель портвейна.
Он забрал у неё пустой бокал и отставил в сторону.
– Ты должна была мне сказать. Если бы я знал, то никогда бы не попросил встретиться со мной ночью.